Парились при русском дворе различными вениками, но предпочтение отдавали березовым — их собирали в начале и середине июня, когда березовый лист был особенно крепок, пахуч и богат целебными свойствами. Ежегодно по указу Екатерины II для мыльни в больших количествах заготавливались душистые травы: ромашка, мята и др. В углу паровой установлена изразцовая печь с медными дверцами, на которой лежат 108 чугунных ядер диаметром 120 мм.
Парились при русском дворе различными вениками, но предпочтение отдавали березовым — их собирали в начале и середине июня, когда березовый лист был особенно крепок, пахуч и богат целебными свойствами. Ежегодно по указу Екатерины II для мыльни в больших количествах заготавливались душистые травы: ромашка, мята и др.
В углу паровой установлена изразцовая печь с медными дверцами, на которой лежат 108 чугунных ядер диаметром 120 мм. Традиция замены камней на чугунные ядра возникла в Петергофе еще в петровские времена. Раскаленные камни, когда на них лили холодную воду, трескались, чугунные же ядра были более прочными и долговечными.
Португальский врач Санчес, прослуживший много лет при дворе Елизаветы Петровны, издал труд «Уважительное сочинение о российских банях». Сравнивая их с римскими и турецкими, он говорит о превосходстве русских бань, в которых пар нагнетается посредством печи-каменки, «будучи составлен стихийными частицами огня и воздуха и возобновляем по произволению, мягчит и не расслабляет… Он расширяет орудия вдыхания, боевые и другие жилы, оживляет и восстанавливает оные части в то состояние, в коем они были прежде». Кроме того, пишет Санчес, «русские производят в одной комнате то, что римляне и турки в четырех или пяти».
О том, в какой последовательности проходил ритуал мытья в русской бане в XVIII веке, рассказывает в своем дневнике камер-юнкер Берхгольц, долгое время находившийся в свите герцога Голштинского при дворе Петра Великого. Он пишет, что желающего попариться сначала укладывали на полок, устланный соломой и покрытый чистой скатертью. Через некоторое время банщик начинал хлестать парящегося березовым веником, что открывало поры и усиливало испарину. Затем он энергично «скреб его пальцами по всему телу, чтобы отделить нечистоту, натирал мылом и окачивал водой, либо теплой, либо холодной, по желанию». Вся эта процедура показалась Берхгольцу необыкновенно приятной, после бани он чувствовал себя словно заново родившимся. Паровую баню при русском императорском дворе использовали не только для сохранения здоровья, но и как универсальное средство от любого недуга.
Судя по записям походных журналов, Петр посещал баню раз в неделю, а иногда и чаще, если ему нездоровилось. Здесь он парился, при необходимости пускал себе кровь или принимал лекарство из толченых червей и мокриц. Медицина того времени рекомендовала подобные средства для лечения многих заболеваний. Екатерина I тоже любила русскую баню, но мылась в другие дни, отдельно от своего супруга.
Екатерина II постоянно прибегала к услугам русской бани для лечения простудных заболеваний. Она предпочитала париться вместе со своими фаворитами, приказав в одном из помещений бани накрыть стол с разнообразными закусками и винами.
В XIX веке паровую баню Монплезира посещали все императоры и императрицы. Мария Александровна, если у нее не было жара, перед тем как принять холодный душ, согревалась в паровой. После ванн дамы обычно надевали сорочки или блузы с панталонами и чепчики. В паровой представлена коллекция женского белья конца XIX — начала XX века: белая шелковая сорочка на узких бретелях с прошивками из машинного кружева и вставкой с сюжетной композицией «Дудочник и собачка», панталоны, расшитые кружевом, ночная рубашка и чулки из хлопчато-бумажных нитей.
Григорий ОРЛОВ.
