В мирной жизни он чувствует себя крайне скованно и беззащитно, оттого и на интервью и фотосессию соглашается неохотно. Встретив Александра на улице, даже и не скажешь, что он уже папа двух дочек с пятилетним семейным стажем. Очевидно, что позировать в общественном месте, как и отвечать на личные вопросы, для этого человека сущая мука.
В мирной жизни он чувствует себя крайне скованно и беззащитно, оттого и на интервью и фотосессию соглашается неохотно.
Встретив Александра на улице, даже и не скажешь, что он уже папа двух дочек с пятилетним семейным стажем.
Очевидно, что позировать в общественном месте, как и отвечать на личные вопросы, для этого человека сущая мука. Тем не менее мы все же попытались выяснить, насколько еще есть сходство у актера и его героя — Алеши Карамазова из телефильма «Братья Карамазовы» по одноименному роману Достоевского.
— Александр, недавно вы признались, что таких добрых людей, как ваш персонаж, в жизни не встречали, а откуда тогда брали фактуру?
— Ну, на моем пути все же встречались люди с добрыми поступками. Возможно, они были не столь безгранично добры, как Леша — фантастический персонаж Достоевского, с такой колоссальной верой. Я видел людей с искренней верой, но чтобы настолько… Вот по чуть-чуть я из всего набрал, из себя все хорошее вытащил, и собрание этих взглядов и есть образ Леши, как мне кажется. Кстати, после этого кино меня стали приглашать исключительно на отрицательные роли. Вот такой парадокс. Видимо, я выложил все положительное и остался с менее позитивной своей стороной. (Улыбается.)- А вы сами человек верующий?
— После съемок в «Братьях Карамазовых» стал серьезнее к вере относиться, это точно. Ведь каждая роль, если она сделана с отдачей, так или иначе влияет на артиста.
— Полагаете, Федор Михайлович сегодня актуален?
— Как никогда. Другой вопрос, захотят ли думать. Хотя наше общество уже стало бояться, начало вспоминать о смерти, ушел цинизм. В церковь стало гораздо больше приходить народа, причем не ради галочки, а осмысленно. Раньше на Крестный ход или на Пасху приходили непонятные люди с пивом, якобы на праздник. А теперь они же входят в храм со свечками, крестятся перед входом, молча снимают шапки. И этот процесс не может не радовать. Ведь мы приходим в этот мир на короткое время, а закапываемся в суетных делах и забываем о каких-то самых главных вещах.
— Съемки были для вас сложными?
— Интересными. Прекрасный режиссер — Юрий Павлович Мороз, потрясающие партнеры. И в то время, что я играл Лешу, я и в жизни старался быть внимательнее и сдержаннее по отношению к окружающим. А вообще, естественно, относиться ко всем с точки зрения любви необыкновенно трудно, когда прямая откровенность лишь подтверждение настоящих чувств.
— А в своей жизни вы способны на ложь?
— Разумеется. Все мы иногда врем. Хотя я все-таки пытаюсь говорить неправду реже. В детстве, по крайней мере, я делал это чаще.
— Вы действительно закончили школу в четырнадцать лет?
— Совершенно верно, экстерном. (Улыбается.) Как-то нам с другом там стало уж очень скучно.
— Это притом что ваша мама — учительница русского языка и литературы?
— Да, но я не был отличником — учился неважно. И обязательных произведений, которые проходят по программе, кстати, не читал. И мама не заставляла. Правильно делала, потому что это как с церковью: те дети, которых водят туда насильно, потом в течение многих лет обходят ее стороной. Всю классику я прочитал много позже, уже с желанием, вдумчиво. Правда, в настоящий момент меня больше затрагивает биографическая литература, документальная проза, историческая, христианские книги.
— А чем детство у вас было занято? Вы росли обыкновенной кунцевской шпаной?
— Кто вам это сказал?! Да, я всегда был и остаюсь лентяем, который любит поспать. Но я с удовольствием занимался разными видами спорта. В компаниях никогда не был заводилой, но уже в тринадцать лет сам пошел в детский театр Натальи Сергеевны Бондарчук, где отработал шесть лет.
— В институте руководителем вашего курса был Виталий Мефодьевич Соломин, вы его как-то особенно благодарили? Именно с его подачи почувствовали, что правильно выбрали профессию?
— Да, когда уходят люди такого масштаба, великие артисты, ты осознаешь, как много у них не успел взять. Хотя наследство они оставляют нам громадное. Если я после себя оставлю даже десятую часть того, что оставляют после себя такие личности, уже буду считать — прожил жизнь не зря. И что касается его влияния… До поступления в вуз я считал себя талантливым белобрысым парнем, а там быстро понял, что никто, бездарь. Виталий Мефодьевич учил нас относиться к работе без лишнего пыхтения, но с любовью. И без игр, которые включают в себя бесконечные интервью, уличную славу и прочие атрибуты. Ради этого не стоит идти в данную профессию. Популярность приходит быстро, а мотивация артиста должна быть гораздо более глубокой — ради смеха и слез зрителей.
— Предложения полного метра у вас сейчас есть?
— Нет пока. Недавно я закончил сниматься в восьмисерийном телефильме, и летом меня ждет еще один проект. К слову, теперь в долгоиграющих историях я не участвую. У меня уже был такой опыт — довольно веселый, но я решил им ограничиться. Есть коллеги, которые легко соглашаются на какие-нибудь двадцать четыре серии, без проблем делают девять минут в день, но я явно не принадлежу к их числу. Не умею работать в таком режиме. А также параллелить несколько проектов сразу. Все-таки я не отношусь к своему делу как к фабрике.
— А какие у вас взаимоотношения с бытом?
— Все хозяйство на жене. Я же человек не мастеровой и особо по дому ничего не делаю. Даже готовлю крайне редко, притом что это занятие мне нравится. В принципе быт меня пугает. Я даже о загородном доме пока не задумывался, хотя понимаю, что рано или поздно мои две дочки-красавицы подрастут и надо будет его строить.
— Странно, а производите впечатление хозяйственного…
— О, я люблю производить впечатление. (Улыбается.) Но к реальности оно не имеет никакого отношения. Я не умею экономить деньги, но в любом случае они уходят на семью. Все-таки у меня жена, двое детей… А сам я неприхотлив. К слову, сегодня создалось какое-то неправильное общественное мнение об артистах. Далеко не всех занимают светские вечеринки, некая блестящая модная мишура. Сходите в Малый театр, в «Ленком», в театр Петра Фоменко… Там увидите настоящее. А когда живешь три месяца где-нибудь на Алтае, в рабочей экспедиции, то даже тот, кто был до этого шопоголиком, забывает о своей страсти и становится натуральным. — Вы совсем не тусовщик?
— Я не знаю, как себя там вести. Я ужасно стеснительный и ощущаю неловкость в большом скоплении народа, которые ищут себе кто работу, кто пиар. Все эти мероприятия напоминают творческие биржи труда. И я не вижу смысла туда приходить. Считаю, люди должны узнавать тебя из твоих работ, а не из светских хроник и подробных интервью.
— Поэтому ваша свадьба с тезкой, актрисой Театра им. Пушкина Александрой Урсуляк не была дотошно освещена прессой… Сложно было эту девушку с мужским именем, а значит, и характером завоевать?
— Конечно. И до сих пор завоевываю, знаете, чтобы дома оставили, не выгоняли. (Улыбается.) У меня все в жизни происходит спонтанно. И с Сашей также случилось все очень быстро. Мы встретились на съемках картины «Полный вперед!», влюбились и вот уже пять лет как вместе. Причем с каждым годом я все больше убеждаюсь, что она именно мой человек.
— Хотите, чтобы дети продолжили вашу семейную актерскую династию?
— За старшей, трехлетней Анной, мы уже наблюдаем некие наклонности в данной области. Для своих лет она очень большая фантазерка, а главное, умеет убедить в придуманном кого угодно. Ей веришь, поскольку говорит она так по-взрослому, взвешенно. (Улыбается.) А младшей, Анастасии, еще только полгода, и взгляд у нее выражает: «Да, попала я в семейку!» Так что вряд ли она пойдет в театральный. (Улыбается.) Чуть попозже хочу их обеих отдать в гимнастику — полезно для девчонок.
— С чем у вас ассоциируется понятие счастья?
— Наверное, со смехом наших детей.
«Московский комсомолец».
