Я давно уже не любитель пляжного отдыха. Но в жаркий воскресный день, после того как окучил полполосы картошки, возмечтал о речной прохладе. Но куда пойти? В школьные годы когда-то купались мы здесь на так называемом старом пляже, за каменными двухэтажными домами на улице Ленина. На песчаной отмели тогда яблоку негде было упасть — столько малышей, ребят постарше и взрослых людей приходило сюда. Но сейчас, я знаю, идти туда не стоит. Часть старого пляжа занял новый причал паромной переправы.
Я давно уже не любитель пляжного отдыха. Но в жаркий воскресный день, после того как окучил полполосы картошки, возмечтал о речной прохладе. Но куда пойти? В школьные годы когда-то купались мы здесь на так называемом старом пляже, за каменными двухэтажными домами на улице Ленина. На песчаной отмели тогда яблоку негде было упасть — столько малышей, ребят постарше и взрослых людей приходило сюда.
Но сейчас, я знаю, идти туда не стоит. Часть старого пляжа занял новый причал паромной переправы. Там установлена строгая надпись: «Купаться запрещено». Другая его часть густо заросла деревьями, где любят кучковаться компании с бутылками.
Есть в Мышкине на берегу Волги и еще один маленький естественный пляж, под коррекционной школой. Здесь, на крутом, обрывистом берегу, охотники каждый год прорубают ступеньки в закаменевшей глине. Пластиковые пакеты, бутылки, набросанные сюда гуляющими обывателями, тщательно убирают. Особенно смотрят, чтобы не было стекол от разбитых бутылок. Пляжники, как правило, одни и те же из года в год, есть среди них учителя. Так что порядок поддерживается.
Крутой берег тут живописно зарос шиповником, облепихой. Иду по тропке к заповедному месту. Но вот разочарование: спуск к Волге заполонил бурьян, здесь нынче еще не ступала нога человека. И тут же вижу почему: пляж затопило. Уровень воды в Волге держится высокий. Не то что песчаной отмели — камня сухого на берегу нет, куда ногу поставить. Под глинистым обрывом плещется вода, довольно мутная.
Дует легкий бриз, но солнце припекает все сильней, и искупаться все-таки хочется. Неужели не найду на берегу хоть одну приличную бухточку? Иду дальше, перехожу овраги, где травы достают до макушки. Высоченные вымахали после дождей. А косить их некому: скотину горожане почти не держат. На пути попадаются большие поляны красного клевера. Никто не сеял, сам вырос. Ласточки ныряют под самым носом, в обрывистой глине берега у них наделаны гнезда.
Но, несмотря на все благолепие, настроение портится. Всюду следы от костров, пивные банки, бутылки. Как все это природа-то терпит? Иду на Рыболовку. Там, на окраине Мышкина, тоже есть большой естественный пляж. Песчаный берег, хорошее дно. Только чуть ниже по течению — очистные сооружения. И раньше здесь в воде находили кишечную палочку. А сейчас она просто жирует в этих местах. Строят в Мышкине много, а городские очистные сооружения, сданные когда-то с недоделками, уже двадцать лет назад не справлялись с нагрузкой.
В молодости, пренебрегая запретами санитарных врачей, мы здесь купались. Почему бы сейчас не попробовать? Удивляться я давно разучился. Но здесь был ошеломлен. На пляже, если его так можно назвать, впритык, как на автостоянке, припаркованы автомашины самых разных марок. Возле них на пледах с бутылочками пива полулежат группами люди. За пивом далеко бегать не надо — фирменная палатка «Балтики» рядом. Впрочем, пьют тут не только пиво. Четверо молодых мужчин в живописных позах спят вокруг пустой бутылки из-под водки. Зловеще краснеют от солнца спины, ноги. Вечером жены заботливо смажут сметаной или кефиром перезагоравших супругов. А сейчас они отдыхают — имеют право. Эту фразу я несколько раз в тот день услышал на берегу.
У груды пластиковых бутылок установлен мангал. Молодой человек заботливо переворачивает над огнем шашлыки. В десяти шагах от него другой мужчина пересекает дорогу, поворачивается фасадом к городу и справляет малую нужду. «Ваня, не забудь!» — что-то заботливо кричит ему в это время жена. Ваня разворачивается, на ходу застегивая штаны, и возвращается к своим. Тоже имеет право на отдых…
Я все-таки искупался в тот день. Нашел место чуть подальше от шумной братии у шеста с аншлагом. Заплыл, повернул к берегу и оттуда прочитал, что нахожусь над каким-то кабелем. Так было написано на аншлаге. Но не это меня смутило. Вода была теплая, мутная, водоросли щекотали ноги. Возвращаясь домой, пусть читатель меня извинит за натурализм, я плевался. Не в переносном, а в прямом смысле этого слова. Мне казалось, что я побывал на помойке.
Николай СМИРНОВ, Мышкин.
