Впервые в России суд потребовал опровергнуть результаты социсследования. Беспрецедентный в практике российского правосудия судебный процесс по гражданскому иску, предъявленному Тюменским юридическим институтом МВД России к своему, разумеется, уже бывшему сотруднику, ученому Игорю Грошеву, привлек к себе пристальное внимание социологического сообщества, вызвал бурную полемику среди пользователей интернета. И явно не прибавил авторитета тюменской судебной власти.
Впервые в России суд потребовал опровергнуть результаты социсследования.
Беспрецедентный в практике российского правосудия судебный процесс по гражданскому иску, предъявленному Тюменским юридическим институтом МВД России к своему, разумеется, уже бывшему сотруднику, ученому Игорю Грошеву, привлек к себе пристальное внимание социологического сообщества, вызвал бурную полемику среди пользователей интернета. И явно не прибавил авторитета тюменской судебной власти.
СЛУЧАЙ на самом деле вопиющий: суд обязал опровергнуть результаты соцопроса. Они, как следует из решения Ленинского райсуда Тюмени от 3 декабря 2008 года, «не соответствуют действительности и порочат деловую репутацию вуза». Ответчику, кандидату социологических наук, предписано было в течение месяца поместить собственное опровержение в ведомственном журнале «Следователь», первый номер которого за прошлый год открылся публикацией результатов исследования под броским заголовком «Истоки и причины коррупции в правоохранительных органах России».
По выражению одного из руководителей института, это был удар ниже пояса. Ведь выводы о коррупции базировались на опросе 413 курсантов тюменского вуза, проведенного по инициативе и по методике Грошева еще в 2006 году. Заключения, основанные на результатах опроса, для кузницы кадров милиции «просто убийственные». О поборах, о взятках преподавателям и офицерам признались тогда около четверти респондентов. Столько же выразили недоверие высшему офицерскому составу. О злоупотреблении властью штатными сотрудниками заявили свыше 60 процентов.
Сам Грошев даже не знал о публикации. Ученый подчеркивает, что «Следователь» ничего не исказил, однако журнал даже не уведомил его о своих планах. Судя по всему, привлекательный по фактуре материал позаимствован редакцией из сборника научно-практического межвузовского семинара, где выступал ученый. Он состоялся в декабре 2007 года в Казани и был посвящен теме коррупции. Между тем Ленинский райсуд редакцию даже не привлек в качестве соответчика по делу.
Сейчас Игорь Грошев подал надзорную жалобу на имя председателя Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда РФ. Все другие судебные инстанции пройдены для социолога безрезультатно. Впрочем, Игорь пошел, что называется, на второй круг: обратился в тот же Ленинский райсуд с заявлением о пересмотре прежнего решения, поскольку открылись новые обстоятельства. В числе прочего Грошев ссылается на заключение экспертной комиссии Российского общества социологов.
— Ощущение абсурда происходящего не покидает меня, — говорит Игорь Грошев.
Он, как и публично поддержавшие его десятки известных российских ученых, не понимает, почему суд отказался приобщить к делу анкеты, то есть не принял их в качестве письменного доказательства. А ведь именно на их основе были сформулированы выводы и предположения исследователя. Может, судья посчитала, что анкеты социолог мог заполнить собственноручно — поставить галочки? Однако в каждой анкете имелись открытые вопросы, на которые респондент давал относительно развернутые ответы. Раз появились сомнения, ответчик заявил ходатайство о проведении комплексной графологической и лингвистической экспертизы. В ней было отказано.
Помимо того результаты опроса есть выражение общественного мнения. А мнение в отличие от фактологических суждений не подлежит судебному преследованию и опровержению согласно тому же закону о средствах массовой информации. Может случиться, что прецедент в Тюмени станет теперь широко использоваться теми, кого по тем или иным причинам не устраивают результаты каких-либо опросов.
Между тем Игорь Грошев обязан оплатить судебные издержки юридического института — две тысячи рублей. Плюс штраф за неисполнение решения о публикации опровержения.
— Суд не стал объяснять, в каком виде опровержение я должен дать в журнал. Обратился с заявлением в суд, попросил разъяснения. Последовал отказ. Зато начальник подразделения службы судебных приставов, ничуть не сомневаясь в своей компетенции, вызвалась пояснить, в чем должна состоять его суть. Но опровергать-то мне нечего, — разводит руками социолог, — это мнение опрошенных, даже не мое личное!
И вообще, когда я завершил опрос, а запретов на их проведение в вузе до моего ухода из него не было, то о результатах не знала даже моя жена, хотя она тоже социолог. Такова этика профессии. Аналитическую записку передал начальнику института генералу Александру Числову с надеждой, что после анализа сложившейся ситуации будут предприняты какие-то меры для ее исправления. Генерал отчет взял, но после первой встречи у него так и не нашлось времени для беседы. Зато было проведено служебное расследование. У меня потребовали выдать анонимные анкеты. Отказался, ведь респондентов легко вычислить по почерку. Это тоже этика социологии. И, как социолог, я вовсе не обязан подтверждать конкретными фактами результаты исследования, на чем настаивали и истец, и суд, — подчеркивает Грошев.
ем, кто сталкивался с делами о защите чести и достоинства, очевидно, что применение этих норм закона к научным исследованиям, в том числе к соцопросам, может положить конец подобным научным трудам в принципе. Ведь ни один ученый не сможет доказать наличие фактов взятки или коррупции. Не можешь доказать — не лезь? Закон на стороне ученого Грошева: он, распространяя сведения, четко указывал, что это результаты соцопроса, а не факты, доказательствами которых он располагает. Тем не менее решения тюменских судов уже вступили в законную силу. Неужели высшая судебная инстанция не поправит своих коллег?
Подготовила Виктория ФОМИНА
