Под «разгонный» колокольный звон я и добрая тысяча таких же, как я, полуночников покидали стены Спасо-Преображенского монастыря, где размещается Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Один раз в году, в мае, в крупнейшем музее Ярославии открыты настежь двери для ночных гостей.
Под «разгонный» колокольный звон я и добрая тысяча таких же, как я, полуночников покидали стены Спасо-Преображенского монастыря, где размещается Ярославский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник. Один раз в году, в мае, в крупнейшем музее Ярославии открыты настежь двери для ночных гостей.
Я узнал, что у меня
Есть огpомная семья:
И тpопинка, и лесок,
В поле каждый колосок!
Речка, небо голубое —
Это все мое, pодное!
Это Родина моя!
Всех люблю на свете я!
Вот такой стишок шептал я, пока поднимался по каменной винтовой лестнице на самый верх звонницы Спасо-Преображенского монастыря. Поднялся. Отдышался. И залюбовался Ярославлем. До чего же хорош ночной город с высоты птичьего полета! А увидеть Ярославль ночью со звонницы можно лишь раз в году — в Ночь музеев.
Оттуда, с верхотуры, мне были хорошо видны не только достопримечательности Ярославля, но и толпы полуночников — земляков и приезжих, которые в одиночку, семьями и приятельскими компаниями явились в музей, чтобы приобщиться к прекрасному. И даже побыть не тем, кто ты есть на самом деле, а, например, столбовой дворянкой, боярином и — эх, что уж тут мелочиться! — царем Федором Михайловичем Романовым!
Так важно отрекомендовался государь со скипетром и державой в руках! А на деле он оказался просто Михаилом. Из всего золота, в которое он был облачен на царском троне, подлинной оказалась лишь златая цепочка на шее.
Я в цари-самозванцы не лез. Мне и того довольно, что основатель города князь Ярослав Мудрый меня приметил, со мной сфотографировался и, в ночь уйдя, благословил.
В отделе древнерусской литературы вовсю скрипели гусиными перьями писцы — девчонки и мальцы. На бумаге они старательно выводили аз, буки, веди, или, проще говоря, а, б, в, писали родное слово «мама» и рисовали смешные рожицы. За десять рублей мне погадали на старинной книге. Все очень просто: открыл книгу наугад, ткнул пальцем в строчку, и стоящая рядом красна девица в национальном наряде переводит тебе написанное с древнерусского устава на современный русский язык. Мне перевели примерно так: «Не хлебом единым жив человек…»
Но о хлебе насущном я все-таки подумал. Поэтому отправился к келейному корпусу, где отведал чаю с сушками вприкуску с комарами. Комарья было той ночью, после дождичка в субботу, полно.
И напоследок я погрузился в «Тайны ночного леса» в отделе естественной истории.
К ним можно было приобщиться бесплатно, но для этого нужно обладать зрением совы или филина, чтобы что-то рассмотреть в рукотворной кромешной тьме, организованной музейщиками для посетителей. Чтобы посетители не мучились, им музейщики предлагали в аренду фонарики — по полтинничку. Жмотистые гости пытались обойтись без фонариков, подсвечивая себе мобильными телефонами. Но что увидишь при свете мобильника? Толком ничего. Я взял фонарик. Поэтому в луче его света рассмотрел все в подробностях: и кости доисторических мамонтов и бизонов, и медведицу с медвежатами, и лосиху с лосенком, и волчью стаю, и дам-смотрительниц на стульях, которые оживали под моим лучом. Особенно эффектно смотрелся при неверном свете фонарика поднявшийся на дыбы медведь. Было такое ощущение, что сейчас он с ревом ринется на тебя. А Ярослава Мудрого с секирой как назло не было поблизости.
Александр СЫСОЕВ.
Фото автора.
