Увидеть красоту повседневности — великий дар. И им в полной мере наделен даниловский художник Орест Николаевич Голдыра. НЕ ПОНИМАЕТ он тех пенсионеров, которые сложа руки сидят да на жизнь жалуются. День Ореста Николаевича всегда до предела заполнен: сам готовит, по хозяйству справляется (а оно немаленькое — кролики, кошки, собака, дом деревенский). И как отдохновение — творчество, живопись и горячая эмаль.
Увидеть красоту повседневности — великий дар.
И им в полной мере наделен даниловский художник Орест Николаевич Голдыра.
НЕ ПОНИМАЕТ он тех пенсионеров, которые сложа руки сидят да на жизнь жалуются. День Ореста Николаевича всегда до предела заполнен: сам готовит, по хозяйству справляется (а оно немаленькое — кролики, кошки, собака, дом деревенский). И как отдохновение — творчество, живопись и горячая эмаль. Наши руки не для скуки — правильно в народе говорится!
Он с детства, как себя помнит, такой рукастый. Отец умер, когда сыну еще годика не исполнилось — в год Великой Победы. Мама так замуж и не вышла, хоть красавица была и работящая: шила, вышивала. Оресту с детства говорили, что он глава семейства, единственный мужчина. А он и рад был стараться: и дрова колол, и по дому маме помогал. Успевал и музыке учиться — рано у мальчишки этот талант проклюнулся, еще в начальной школе. На альте играл, теноре, скрипке.
Рисовать начал в четвертом классе, когда в их украинскую деревеньку приехал на пленэр будущий народный художник Украины Александр Байдуков. Хохотун Орест Николаевич вспоминает: «Он меня вроде как в помощники взял. Просит как-то: «Дай палитру». А я и слова-то такого не знал. Смотрел, смотрел на его баночки и бутылочки и выдал: чекушку вижу, а пол-литры не наблюдается. Вот смеху-то было!»
Поступил после школы Голдыра в культпросветучилище, оттуда в армию отправился, а после закончил Львовское высшее военно-политехническое училище. В 29 лет в запас вышел, поначалу в ридной Украине художником-оформителем работал. В 1983 году в Данилов перебрался — в сердце запали весенняя зелень и буйная сирень маленького городка. Для души плакаты рисовал, благо в советские времена очень они востребованы были — о планах партии и народа. Работал же более 20 лет на железной дороге: вагонником, помощником машиниста, оператором котельной.
Выйдя пять лет назад на пенсию, основательно живописью и эмальерным искусством занялся. Ездит в Ярославль к своему хорошему другу Владимиру Реутову, вместе творят. Уже не раз наш герой в международных выставках участвовал — высокое признание! В родном Данилове пишет обычную, казалось бы, природу, ту, что каждый день горожане видят. Но другая она на полотнах Голдыры, светом небесным озаренная, словно знает художник вселенскую тайну и старается открыть ее нам, простым смертным.
Вот овеянное легендами Козье болото, величественная Горушка с Казанским монастырем, родная улочка Петровская, избы на ней… А какие изумительные на его картинах цветы, обычные садовые гладиолусы и анютины глазки! Голдыра редко продает свои произведения, в основном дарит больницам, магазинам, просто хорошим людям — словно частицу своей светлой души отдает. Счастлив, что и внук, второклассник Максим, пошел по стопам деда: в рисунках мальчишки уже талант проглядывается!
А еще создает Орест Николаевич интересные образы котов и кроликов. Благо времена были, когда по 120 длинноухих держал, все повадки изучил. Робкие они на его картинах, как и в жизни. А вот котяры хитрые с человеческими глазами. Недавно, вспоминает Орест Николаевич, очень показательный случай с его кошкой произошел. Пропала она на несколько дней, соседние коты дикими воплями замучили. Вернулась откуда-то тощая, поела — и к истосковавшимся котам. Истошное мяуканье прекратилось, но кошка опять куда-то запропастилась. Пошел ее искать художник — увы, мертвая уже лежала — худая-прехудая. Очевидно, забыв про еду, радостям любви отдалась, и печальный результат не замедлил…
Так что сам собой новогодний тост просится: «В год Кота за горячую любовь без последствий!»
Ольга ПРОДАН.
Фото Виктора ОРЛОВА.
