16 января в ярославской центральной библиотеке имени Лермонтова состоялся творческий вечер поэта, лауреата литературной премии Александра Солженицына, новой Пушкинской премии, нашего земляка Юрия Михайловича Кублановского. БЛАГОДАРЯ духовному вакууму, особенно ощутимому в провинции, имя известного поэта собрало под своды библиотеки большую аудиторию. Не очень-то балуют нас нынче своим присутствием маститые литераторы.
16 января в ярославской центральной библиотеке имени Лермонтова состоялся творческий вечер поэта, лауреата литературной премии Александра Солженицына, новой Пушкинской премии, нашего земляка Юрия Михайловича Кублановского.
БЛАГОДАРЯ духовному вакууму, особенно ощутимому в провинции, имя известного поэта собрало под своды библиотеки большую аудиторию. Не очень-то балуют нас нынче своим присутствием маститые литераторы. Данная встреча лишний раз подтвердила известную евтушенковскую фразу «Поэт в России — больше, чем поэт». Вторая часть встречи, когда Юрий Кублановский отвечал на вопросы собравшихся, была не менее интересной и содержательной, чем первая, в которой автор читал свои стихи. Да и то сказать, стихи поэта каждый может прочитать и сам, стихи открываются глубже именно тогда, когда читатель остается наедине с ними, а вот услышать суждения поэта о том или ином животрепещущем явлении, которыми так богата всегда Россия-матушка, можно только в живом разговоре с ним. Вопросов было много, и касались они в большей степени не литературы, а общего состояния дел в державе.
Неизвестно, как бы сложилась творческая биография Юрия Кублановского, не напиши он в 1975 году открытое письмо в связи с высылкой из России Александра Солженицына. Подобная вольность тут же привлекла в нему внимание КГБ и русских политэмигрантов. Первая книга Кублановского вышла в американском издательстве «Ардис» в 1981 году при прямом содействии Иосифа Бродского. Это привело к тому, что в октябре 1982 года Кублановский был вынужден эмигрировать, жил сначала в Париже, где сотрудничал с газетой «Русская мысль», затем в Мюнхене. На радиостанции «Свобода» вел авторскую передачу «Вера и слово», в которой говорил о духовных основах русской культуры. С 1986 года является членом редколлегии журнала «Вестник русского христианства». В 1990 году Юрий Кублановский первым из опальных эмигрантов вернулся в Россию. «Александр Солженицын сформировал меня больше, чем кто-либо другой», — утверждает Юрий Кублановский. А среди поэтических кумиров называет прежде всего Мандельштама и называет его поэтом для избранных.
В апреле 1993 года в «Золотом кольце» был опубликован материал Евгения Ермолина «Сдерживаемое рыдание над жизнью», в котором, в частности, Юрий Кублановский пишет о своем восприятии той страны, в которую он вернулся: «Из эмигрантского далека многое представлялось иначе. На чужбине я ощущал свой народ как единое тело, тело, больное и духом, и физически, нуждающееся в медленном плодотворном лечении. И тут мне мечталось внести свою лепту в наше общее соборное излечение. Какая маниловщина! Экс-советского человека взяли за шиворот из его барака — и физиономией в витрину борделя, может быть, и дорогого, но все равно борделя… Ныне и я, и мои немногочисленные единомышленники вопиют в пустыне».
Вспомним, что это горькое признание сделано Кублановским почти 18 лет назад. И если тогда еще существовала надежда на то, что страна возьмет курс на духовное обновление, то теперь от этой надежды не осталось даже призрачных миражей. Вот об этом по большей части и шел разговор собравшихся с Кублановским. «Страшно за пустоту духовную, — говорил Юрий Михайлович. — Сейчас в России идет процесс превращения человека даже не в обезьяну, зачем же обезьян обижать, а в нечто зомбированное, лишенное под собой почвы, обезличенное, легко управляемое. Очень тяжелое состояние сейчас в литературе. Из нее ушла ее христианская составляющая, и она потеряла свою индивидуальность, свою силу. Сейчас в ней нет новых интересных имен. Да и откуда им взяться, если благодаря политике государства Россия отдалилась от Пушкина за последние 20 лет больше, чем за все годы советской власти».
Именно под воздействием этого разговора и сформулировала я свой первый вопрос, который задала Юрию Михайловичу уже после того, как запланированная часть встречи завершилась, и он любезно согласился через меня пообщаться с читателями «Золотого кольца».
— России патологически не везет с революциями. Будь это хоть кровавая 1917 года, хоть бескровная середины 80-х годов минувшего столетия. Все они, держа над собой практически идентичные лозунги свободы, равенства и братства, кончались геноцидом собственного народа, приводили к порабощению слабых сильными. Так, может, зря проливали кровь борцы за эту самую мифическую свободу?
— Ничего не происходит зря. Социалистический режим в России был обречен, он бы все равно рухнул. Беда в том, что не была подготовлена база переходного периода. Развалить развалили, а альтернативы не подготовили. Потому Россия изначально пошла не по тому пути. Управление страной взял в свои руки крупный бизнес. Сейчас многие говорят о мировом закулисье нынешних экономических и нравственных процессов, происходящих в России. Верить в это не хочется, но отдельные моменты, особенно реакция западных держав на кавказские инциденты, оставляют повод думать о существовании общего идеологического штаба, заинтересованного в ослаблении как экономического, так и духовного потенциала России. Сильная Россия Западу не нужна.
— Русские классики, начиная с Достоевского, убежденно продвигали идею миссионерства России. Они были уверены в том, что в конце концов духовные ценности нашей державы станут доминирующими чуть ли не на всем земном шаре. Выходит, что они ошиблись?
— Если бы Россия продолжала развиваться планомерно в заданном направлении, усиливая религиозный потенциал своего народа, вероятнее всего, так бы оно и было. Но мировая война, а затем революция 1917 года кардинально изменили исторический ход развития. Как это часто бывает, особенно у нас, в закономерный процесс развития общества вмешался случай. Была практически ликвидирована сердцевина русской идеи — православие. Сейчас, когда государство стало возрождать церкви, появилась надежда на то, что Россия все-таки выстоит. Хотя процесс разложения зашел уже слишком далеко.
— В былые времена высылка за рубеж считалась наказанием, а сейчас россияне уезжают туда с такой поспешностью и в таком количестве, что это напоминает бегство крыс с тонущего корабля. Действительно ли за бугром так сыто и вольно живется?
— Насчет сытости — да. Материально там живется и лучше, и увереннее. Европейский социум имеет ряд отшлифованных многими годами институтов. Там довольно стабильный уровень цен, жизненно необходимых гарантий. Но человеку творческому прижиться в чуждой духовной среде непросто. Поэтому люди творческой направленности, уехавшие за рубеж, чаще всего возвращаются в Россию.
А впрочем, всю эту боль за Отечество Юрий Кублановский с гораздо большей силой выражает в своих стихах. В таких, например:
Я ж не лукавец,
строящий планы исподтишка,
исподволь землю роющий
для своего кружка.
То есть люблю немногое,
однако же горячо:
астры, твое пологое,
слабеющее плечо.
Слово, которым молятся
оптинские отцы.
Чтобы у нас в глаголице
не было грязнотцы.
Незачем долгожителем быть,
накопляя кладь.
Важно не быть просителем
и ничего не ждать.
Любовь НОВИКОВА.
Фото Ирины ТРОФИМОВОЙ.
