Три месяца я пролежал почти бездвижно на высокой кровати со специальным матрацем. Все дни слились в один — тусклый, длинный, со слепым зимним солнцем. Менялись пациенты в палате, говорили о своих травмах, починенных позвонках. А из внешнего заоконного мира, недоступного для меня, почему-то запомнились две картинки. «КАКАЯ жирная ворона, как утка!» — сказал один прооперированный, глядя, как на уровне второго этажа усаживались на ветках эти черные птицы.

Три месяца я пролежал почти бездвижно на высокой кровати со специальным матрацем. Все дни слились в один — тусклый, длинный, со слепым зимним солнцем. Менялись пациенты в палате, говорили о своих травмах, починенных позвонках. А из внешнего заоконного мира, недоступного для меня, почему-то запомнились две картинки.

«КАКАЯ жирная ворона, как утка!» — сказал один прооперированный, глядя, как на уровне второго этажа усаживались на ветках эти черные птицы. Через месяц другой пациент удивлялся почти в тех же словах: «Какая жирная ворона, втащила на ветку кусок больше себя и клюет!»

Вот почти и все впечатления.

Но в этой однообразной жизни, оказывается, случаются и чудеса. Однажды я вдруг почувствовал, что чудо совершилось. Мои ноги начали не то что ходить, а прямо летать. Вот я прибежал в нашу редакцию, говорю: «Алексей Михайлович, смотрите — чудо!» Потом — к Гонозову. Олег Сергеевич тоже смотрит одобрительно… И тут я проснулся и опять — лежу на спине. Раннее утро. У кровати разные медицинские приспособления. Сначала эта смутная явь  мне показалась сном, после такого счастливого сна трудно было поверить в ее реальность.

Но все же и в этой обстановке может случиться чудесное. Не обманное, сонное, а настоящее. Не зря я всю жизнь верил в него и искал его.

В номере нашей газеты за 8 февраля была опубликована заметка «Маслице от Ксении Петербургской». В ней рассказывалось, как одна из читательниц «Золотого кольца», не пожелавшая назвать своего имени, передала для меня масло из часовни Ксении Петербургской. Теперь хочу добавить к этому душевному факту существенную деталь. До этого примерно месяц моя жена звонила в Петербург родственнице и просила ее сходить в часовню к матушке Ксении. Поставить свечку. Родственница обещала, но потом заболела. Идти ей было далеко. Так и не выполнила просьбу.

Каково же было наше удивление, когда в палату своим стремительным шагом вошла Любовь Николаевна Новикова и поставила на тумбочку пузырек: «Вот вам наша читательница передает масло от Ксении Петербургской!» Мы обомлели от удивления и ничего не успели ей рассказать. И только когда Люба ушла, жена пересказала мне в подробностях, сколько раз она звонила в Питер, и все напрасно. Если это считать случайным совпадением, то уж очень точным и адресным оно выходит. По крайней мере, раньше в нашей жизни такого никогда еще не случалось.

Николай СМИРНОВ.