Если ехать от Саратова по пологому левому берегу Волги, то на 37-м километре за кудрявой лесополосой вы увидите стальной обелиск с нацеленной в небо космической ракетой. Это Гагаринское поле. Прославленное русское поле нашей Отчизны…

Посмотришь — здесь такие же, как всюду, хлеба тянутся  к солнцу после благодатных дождей, и такой же, как везде, терпкий запах полыни, и такие же высокие облака над головой.

Но вряд ли найдется человек, сердце которого не забилось бы сильнее при взгляде на это раздольное поле, где Юрий Гагарин сделал первые шаги по земле после триумфального возвращения из космоса.

Помню, как в начале 70-х годов прошлого века вместе с моим добрым товарищем и коллегой, известным ярославским журналистом Володей Мясниковым, мы впервые приехали на это «космическое» поле, в ту пору еще такое безымянное, о котором мало кто тогда знал.

А показать это поле вызвался нам истый степняк, как говорят саратовцы, потомственный хлебороб Иван Кузьмич Руденко.

Остановились на пригорке, откуда все это поле было видно как на ладони. Порывистый волжский ветер буйно волновал густую рожь, небо косматилось темными тучами, вспыхивали молнии, и эта невероятная, чеканная краса Гагаринского поля щемила душу.

Иван Кузьмич как вышел из машины, так и застыл на месте, жадно охватывая округу повлажневшими глазами.

— Ах, — махнул он рукой, — сколько видел-перевидел это поле, а все опять переживаю…

Весна в тот год была полна света и тепла. Пели жаворонки. Рокотали тракторы. И вдруг — сообщение ТАСС: в космосе — человек! Наш, советский человек! Механизаторы еще не успели прийти в себя от такой фантастической новости, как средь бела дня громыхнул гром и тракторист Яков Лысенко крикнул: «Хлопци, лэтыть щось такэ!» На землю опускались парашюты.

— В-о-о-н  там, за посадкой, стояли мы у полевого стана, — говорил Руденко. — А как  увидели парашюты в небе, туда и помчались… Но раньше нас Гагарина встретила бабушка Тахтарова с внучкой. Анна Акимовна после нам рассказывала, что сначала они немного испугались «человека с неба», но Гагарин так хорошо заулыбался и крикнул: «Свой я, свой!» И они успокоились. Юрий Алексеевич спросил у Тахтаровой, нет ли здесь поблизости транспорта (ему ведь срочно надо было к телефону, чтоб про посадку доложить). Ну, Тахтарова и говорит, что есть у них лошаденка с повозкой (муж-то у нее был лесником). Но Гагарин головой покачал: мол, ему нужно побыстрее. И тут Тахтарова сказала: «А вот колхозные механизаторы, уж у них транспорт найдется».

А мы по полю бежали. Да, сказать по правде, не думали, что перед нами сам Гагарин. Только ведь по радио говорили, что он над Африкой пролетает. Ну, подбегаем. А он руку приветливо протягивает: «Разрешите представиться: я космонавт Гагарин». И просто так добавил, по-свойски: «Давайте, ребята, знакомиться». Нам бы его целовать, обнимать, качать, но мы прямо окаменели от неожиданности: неужели это он? А Гагарин стал нас расспрашивать, чем мы тут на поле заняты. Говорим, что сеем ячмень. «Ну, и как успехи?» — поинтересовался Гагарин. Отвечаем: «Даем полторы нормы».  Гагарин сказал: «Молодцы». Если бы не оранжевый скафандр космонавта, со стороны можно было бы подумать, что шел по полю человек из соседней деревни да остановился поговорить. Вот годы летят и летят, и одно меня все сильнее потрясает: он так  стоял тогда перед нами, будто и не был там!

И Руденко молча посмотрел в небо — туда, где высоко-высоко над нашими головами невидимый, далекий, загадочный расстилался космос. А мне вспомнилось, как однажды на ВДНХ в Москве я увидел тот самый почерневший от копоти гагаринский «Восток» и обомлел: таким он был крохотным и хрупким. И я подумал, что, наверное, подлинной песчинкой, затерянной в мироздании, должен был почувствовать себя Гагарин во время своего звездного полета. Но он бесстрашно шагнул за черту неведомого…

— Ну а потом? — спросил я у Руденко.

— Потом машина подошла. Сел Гагарин в кабину, захлопнул было дверцу, но потом опять ее распахнул и весело нам подмигнул: «Ребята, вы с этого места не уходите, я вернусь». И точно, вскоре вернулся, но уже в окружении военных и людей в штатском. Посмотрел в нашу сторону и руками с сожалением развел: дескать, не сердитесь, друзья, больше поговорить не удастся…

Еще бы: первый космонавт планеты уже не принадлежал себе. Он принадлежал истории.

«Случилось как в хорошем романе, — позже писал Гагарин. — Мое возвращение из космоса произошло в тех самых местах, где я впервые в жизни летал на самолете… Ступив на твердую землю, я увидел женщину с девочкой, стоявших возле пятнистого теленка и с любопытством наблюдавших за мной. Пошел к ним. Они направились навстречу. Но чем ближе они подходили, тем шаги их становились медленнее. Я ведь все еще был в ярко-оранжевом скафандре»…

А женщина с девочкой — это Анна Акимовна Тахтарова со своей маленькой внучкой.

Интересно, что сразу после полета Гагарина журналисты почему-то называли Анну Акимовну первым человеком, увидевшим космонавта-1 после приземления.

Но вот что рассказывала она сама: «Я с самого утра копалась в огороде — сажала картошку. И только-только подумала, что пора бы отвести внучку домой, как вдруг слышу ее голосок: «Бабушка, смотри, смотри!..» Подняла я голову, вижу: человек идет по полю в нашу сторону».

Короче говоря, получается, что первой Юрия Алексеевича увидела все-таки не сама Анна Акимовна, а ее внучка.  Ну, понятно, в ту пору у внучки интервью не брали: было-то ей всего пять годков, а  посему до поры до времени словно оставался в тени этот крохотный человечек, первым увидевший Гагарина на Земле после великого полета.

И вот много лет спустя я задумался: а где же эта девочка, какова ее судьба? И начал искать ее. Оказалось, что Анны Акимовны давно уже нет в живых, а судьба ее внучки сложилась так, что она вышла замуж и уехала с мужем куда-то далеко из Саратовской области.

Признаться, когда я искал эту девочку, многих удивляла моя настойчивость: «А зачем вам эта девочка? Что могла она запомнить в свои пять лет?» Действительно, что? Но, наверное, есть память ума и есть память сердца.

В этом я убедился еще раз, когда не только сумел отыскать следы той самой девочки (а зовут ее Рита Нурсканова), но и дозвониться до нее в далекий город Харабали Астраханской области, куда она уехала после замужества.

— Мои знакомые мне говорят: ты такая счастливая — первой увидела Гагарина на Земле, —  услышал я в трубке негромкий Ритин голос. — Ну, что тут сказать… Этим счастьем я безмерно дорожу и детям его передам. Вы спрашиваете, помню ли я 12 апреля? Конечно! Только знаете, этот день в моей памяти словно прекрасная музыка, которую вы, может быть, слышали в детстве, но начинаете ее понимать только с годами. Ну а то, как шел Гагарин по полю в оранжевом костюме и как он нам с  бабушкой улыбался, — это все и сейчас стоит передо мной…

Четыре года спустя после легендарного полета Юрий Алексеевич вновь приехал на Волгу, в город своей юности Саратов. Сначала заглянул в родной индустриально-педагогический техникум, в котором когда-то учился, а потом отправился в колхоз имени Шевченко, на поле которого он приземлился.  Героя космоса тут же на собрании избрали почетным колхозником и вручили ему трудовую книжку под номером 805.

А потом к Гагарину подошел Иван Кузьмич  Руденко: «Юрий Алексеевич, а помните, как я вам скафандр помогал снимать?» Гагарин кивнул: «Как же не помнить… А давайте-ка по этому случаю сфотографируемся!»

Ну и, конечно, побывал в тот день Гагарин на месте своего приземления. С любопытством оглядев это поле, улыбнулся: «А что, славное местечко! Хорошо было садиться»…

Ровно полвека назад, в тот апрельский день, люди  вбили на месте приземления Гагарина охранный столбик с надписью: «Не трогать! 12.04.61 — 10 ч. 55 м. моск. врем.».

А сейчас здесь воздвигнут яркий обелиск в память о бессмертном подвиге замечательного русского парня, проторившего всем жителям Земли дорогу в космос.

Автобусами, машинами, мотоциклами, а то и в пешем туристском строю хоть в зной, хоть в стужу стекаются сюда  школьники и студенты, рабочие и ученые, врачи и артисты. Едут гости из-за рубежа. Едут молодожены на расцвеченных яркими лентами машинах. Едут затем, чтобы не просто повидать это поле, а чтобы прикоснуться к великому событию в истории человечества.

Я знаю: пройдут века и века, но никогда не зарастет сюда народная тропа.

Два знаменитых поля было раньше у матушки-Руси: Куликово и Бородино. Но 50 лет назад вровень с ними встало Гагаринское поле — символ мужества и разума Человека.

Михаил ОВЧАРОВ,

Ярославль — Саратов.