Лапшины с картофельной полосы пришли усталые. Работали, как сами сказали, до упора. Хотелось дополоть и доокучивать боровки. Картошки они сажают много — две козы на дворе:
мать и дочь Рогулька и Розка.

Небольшие животные, а кормежки требуют немалой. Им все время жваковать надо, чтобы бока лоснились, чтобы молоко три раза в день веселыми струйками в кастрюлю бежало. И не дай Бог испортится аппетит у козочек. Ведь это явно непорядок какой-то в организме. Тогда хозяйка, Ольга Федоровна, берет дрожжи, сахарный песок, пятьдесят граммов водки, все это смешивает и вливает больной рогуле в рот. Как правило, испытанное средство действует безотказно.

По специальности Ольга Федоровна ветфельдшер. Почти всю жизнь отработала в Мышкине в ветлечебнице. И с первого дня для обслуживания дали ей колхоз имени Ульянова, ближнее к райцентру хозяйство. Родное, можно сказать. Здесь, в деревне Романовке, родилась она в 1941 году. И была в семье Клевцовых девятым ребенком. Старшая сестра Серафима тогда работала в узле связи, брат Михаил воевал  на фронте. Там и сложил голову.

В школу пошла девяти лет. Виктор Васильевич Спасский, учитель Мышкинской начальной школы, два  года подряд приходил записывать Олю в первый класс. А она ростом мала, худа была, в школу ходить из деревни два километра. «Хватит ли силенок?» — беспокоилась мать. Да и одежонки на первоклассницу не набиралось —  кроме нее еще четверых в школу собрать надо было. Так что только в 1950 году села она за парту. А уже через семь лет дояркой на Романовскую ферму пришла.

Глаза яркие, голубые, как весеннее небушко. Тринадцать коров нужно было подоить руками, накормить. Силос и сено тоже подносила на руках, в корзинках. А еще навоз надо откидать да отавы на подкормку накосить. В семнадцать лет и солнце светит ярче, и скошенная трава пахнет острей. Коровы, большие, как печки, тянутся теплыми мордами к кормушкам. Оля чувствовала себя хозяйкой этого большого доброго царства. А какая хозяйка — совсем девчонка, невысокая, худенькая. Она в любом возрасте будет выглядеть моложе своих лет.

Председателем колхоза в то время был Михаил Александрович Непряхин. Человек известный, фронтовик. При нем урожайность зерновых в колхозе выросла до 30 центнеров с гектара. Хватало и дробленки из своего зерна на подкормку скоту. Надои в Ольгиной группе росли. И как-то при подведении итогов наградили ее льняной скатертью.

Все бы так и шло, но однажды старшая сестра Валя приехала в отпуск и пошла помогать Ольге на ферму. После этого решительно сказала: «Тебе, Оля, учиться надо. Есть такой в нашей области Великосельский техникум». Сестра не ограничилась словами. Сходила в детский садик к заведующей Галине Григорьевне Барановой. Та раньше в школе русский язык и литературу вела. Принесла домой сборник диктантов и в свободное время диктовала младшей сестре тексты.

Пришла пора сдавать документы, к ним еще нужна была справка из колхоза. Да тут уперся председатель. Ольга к конторе подходит, а он на велосипед садится и в поля уезжает. Не хочет разговаривать, не хочет отпускать с фермы перспективную доярку.

Не было бы счастья, да несчастье помогло. Выгоняла своих овец стадо, а они забрались на соседний двор — там все время корм для кур стоял. Оля бежала за ними босиком, напоролась, как потом оказалось, на острую косточку. Нестерпимая боль резанула ступню.

На следующий день ее на лошади с распухшей, покрасневшей ногой в больницу привезли. Хирурги в ране ничего не нашли, но больничный дали. Оля к экзаменам в техникум готовится, справку ждет. Думает: может, нашли человека на ее группу коров и председатель согласится с ее отъездом? Но справки нет как нет. Как быть? Кто-то и надоумил: ты иди в райком партии, нет такого права — на учебу не отпускать.

Рассказала третьему секретарю Александре Парфентьевне Виноградовой, как учиться хочется. Только после ее звонка в колхоз и отпустили Ольгу сдавать экзамены. Нога еще болела. Уже в общежитии Великосельского техникума застрявшая в ступне косточка вышла. Хирурги ошиблись, не разглядели ее. И у Ольги Федоровны давние обиды выболели. Да и поначалу она не обижалась, а больше удивлялась, почему председатель, умный человек, не понимает, что специалисты колхозу тоже нужны.

Тогда были нужны. Сейчас уже никто Романовке не нужен. Нет ни старой фермы, где содержали сотню коров, ни новой, где двести голов размещалось. Нет и самого колхоза имени Ульянова, где выращивали такие славные урожаи. И пригородная деревня Романовка стала дачной. Коренных жителей здесь раз-два — и обчелся. Да и Ольга Федоровна с семьей давным-давно оттуда переселилась в Мышкин.

После окончания техникума работала она в отдаленном от райцентра колхозе «Знамя Ленина». Тогда она и с мужем своим будущим, Александром Павловичем, познакомилась. Приехала к родителям на выходные и вечером после всех домашних дел с подругами на качелях качалась. Подошли мышкинские парни, а один среди них незнакомый, все на нее поглядывал. Посидели на лавочке, поговорили. Приехал Саша из-под Семипалатинска. Вместе с другом работал в межколхозной строительной организации. Полтора года гуляли, потом замуж стал звать. А у Ольги и в молодости характер решительный был: «Если хочешь жениться, компанию веселую придется оставить. Копи, Саша, деньги на свадьбу». Саша заулыбался и согласился. С каждой получки стал приносить на сохранение будущей теще.

После свадьбы поселились они на задворках родительского дома в баньке. Денег, чтобы обзавестись своим жильем, не было. Дочка Ира родилась. Стали думать, как дом купить. Приглядели на улице Угличской в Мышкине. Его в свое время перевезли из затопляемой зоны, поставили на новом месте без фундамента. Поэтому стоил он недорого. Но, как потом оказалось, жить семье Лапшиных в нем было нельзя. Бревна проедены жучком, а от древесной трухи у маленькой дочки началась аллергия.  У тетки живет дочка месяц — весела и довольнехонька. Домой приедет — на следующий день вызывай «скорую». Кричит: «Я, мама, умираю!» Никакое лечение не помогало.

Муж перешел работать к дорожникам, Ольга — в ветлечебницу. Вызовы от хозяев скотины, от доярок поступали и днем и ночью. То корова чем-нибудь объелась, то теленок заболел. Бывало, возвращается молодой ветфельдшер домой на велосипеде и слезами заливается: теленок пал. Жалко. А еще обидно. Рядом хозяйство, и там, по сводкам, падежа нет. Потом узнала: есть в этом колхозе неучтенная группа телят, оттуда и берут молодняк на место павших голов.

В 1980 году ветстанция построила для специалистов дом, и с тех пор Лапшины живут в нем у самого соснового бора на улице Самкова. Сюда они переехали уже с двумя детьми. Здесь и аллергия дочку мучить перестала. В свободное время Ольга Федоровна любит почитать. Теперь много газет выписывать дорого. Она ходит в детскую библиотеку, где работает дочка, и читает там «Золотое кольцо», «Аргументы и факты». И только за тем, как село живет, то есть за районными сводками, не следит. Слишком больно. Сколько положено труда было, а теперь   от ферм — развалины да зарастающие кустами поля.

Мы сидим на крылечке ее дома на лавочке и говорим о былом. «В колхозе имени Ульянова в 70 — 80-е годы на фермах было 300  коров, — вспоминает Лапшина, — в «Приволжье» — 600, да еще телята на откорме. Бывало, сдать выбракованную корову на мясо — огромное дело: мясокомбинат в Рыбинске был завален тушами. Теперь телят на откорме вообще не держат, стадо коровье по сравнению с прошлым  смешное. А из чего сосиски, колбасы в магазинах?.. Из неизвестно какого привозного мяса да сои. Да что об этом говорить…»

Ольга Федоровна улыбается: «Я плохое в памяти стараюсь не держать. Забудешь — и как будто не было его. О косточке злополучной, правда, помню. Она в другую колею мою жизнь перевела». Хозяйка замолчала. Тихо, тепло на улице. Разлеглась, разнежилась огромными листьями на солнышке капуста. Наливаются под пленкой зеленые помидоры. Грядки чистые, пышные, как пироги. Рядом с крыльцом — куст ромашек. Высеялись сами, а хозяйка их сохранила.