КОММУНАЛЬЩИНА В дверь позвонили. Ванилин открыл. В квартиру вошли староста  Шариков, член совета дома с первого этажа Шавкин и представитель управляющей компании Лайкер.
— Валерий Сергеевич, —
заговорил Шариков. — Почему вы, уважаемый, оплатили счет по квартплате на семь дней раньше положенного срока. Умнее других?
— Шел мимо банка — и оплатил, — не понял Ванилин.
— Он, видите ли, шел мимо банка и оплатил, — затрясся от негодования Шавкин.

КОММУНАЛЬЩИНА

В дверь позвонили. Ванилин открыл. В квартиру вошли староста  Шариков, член совета дома с первого этажа Шавкин и представитель управляющей компании Лайкер.

— Валерий Сергеевич, —

заговорил Шариков. — Почему вы, уважаемый, оплатили счет по квартплате на семь дней раньше положенного срока. Умнее других?

— Шел мимо банка — и оплатил, — не понял Ванилин.

— Он, видите ли, шел мимо банка и оплатил, — затрясся от негодования Шавкин. — А нам теперь из-за него оплачивать перерасход воды по ОДН!

— Вы какие цифры расхода горячей и холодной воды указали в квитанции? — спросил Лайкер.

— 5 кубов горячей и 7 холодной.

— Можно посмотреть показания счетчиков? — потребовал староста.

— Да пожалуйста!

Шариков, Шавкин и Лайкер прошли в туалет:

— Вот видите, горячей воды уже израсходовано 7 кубов, а холодной — 9! Только из-за вашей неточности общедомовой счетчик дал перерасход двух кубов горячей и холодной воды. А в общей сложности 158 кубов горячей и 2 216 холодной воды, как будто у вас тут плавательный бассейн! — подвел итог представитель управляющей компании Лайкер. — Не падайте в обморок, товарищ Ванилин, получив очередную платежку за квартплату!

Незваные гости ушли. Но через пять минут в дверь позвонили снова. Ванилин открыл. В квартиру снова вошли староста Шариков, член совета дома Шавкин, представитель управляющей компании Лайкер.

— Валерий Сергеевич, мы только что спустились на улицу и с ужасом увидели свисающую с козырька вашего балкона двухметровую сосульку! А если она упадет кому-нибудь на голову — вам же до конца жизни не расплатиться с семьей погибшего! — словно в эпилептическом припадке затрясся Шавкин. — Или вы, думаете, на компенсацию морального вреда за вас будет весь дом скидываться? Ничего подобного! Мы вас предупредили о сосульке — ваше дело принять меры! Иначе мы вызовем машину с вышкой, которая влетит вам в копеечку.

— Ладно, я собью сосульки! — выпроваживая гостей, заверил Ванилин.

Но через час они появились снова. В том же составе: староста Шариков, сосед с первого этажа Шавкин, представительный Лайкер.

— Уважаемый Валерий Сергеевич, нельзя быть таким равнодушным к общему делу, — заговорил Шавкин.

— Извините, не понял, — попятился Ванилин. — Может быть, я громко включаю музыку после 23 часов или выбрасываю мусор с балкона?

— Хуже! — насупился Лайкер. — Вы не можете повлиять на своего соседа по лестничной площадке Бакина!

— А что Бакин?

— Бакин второй год не платит за квартиру! А вам все равно! Но из-за долгов Бакина и ему подобных наш дом второй год не может войти в программу капитального ремонта жилья! — высказался староста Шариков. — А у нас в доме солидарная ответственность. Так что с вас, Валерий Сергеевич, четыре тысячи рублей! В счет долгов Бакина. Со временем вы сможете взыскать их с Бакина в регрессивном порядке! Через суд!

Олег ГОНОЗОВ.

СЕКСИ

Вискалев, в общем-то, мало курил — только после секса с женой. То есть, можно сказать, что практически не курил вообще. А тут, значит, случай выпал, он затянулся сигаретой, бесцельно глядя в темный потолок, и сказал:

— И что ты у меня за женщина такая, Верка? Женился — думал, будем всю жизнь в постели кувыркаться, а ты как «Титаник» на дне…

— Я стесняюсь… — прошептала жена.

— Блин! Двенадцатый год она стесняется! Хоть бы телевизор поглядела, как это у людей с женами бывает; хоть бы книги какие почитала, «Камасутру» хоть бы эту…

Он встал с постели и решительно загасил сигарету:

— Значит, так: я на шесть дней в город Мышкин в командировку, а ты тут чтобы мне никаких мам сюда и чтобы никаких по магазинам! Читай, как у нормальных людей случается! Вернусь — чтоб готова была, как Пенелопа! Начинаем новую сексуальную жизнь!

Неделя прошла. Вискалев вернулся и прямо с порога спросил:

— Ну, что? Проштудировала, как это должно быть?

— Ну, проштудировала. Не голодный с дороги? Тогда иди, раздевайся и в спальню, я сейчас! — пообещала Верка.

На кухне она тоже разделась. На низ живота приклеила два страза в виде кошачьих глаз. Прилепила на бедро переводную татуировку фривольного содержания с ковбоем и пастушкой. Вся натерлась невероятно вонючей, но — как сказано в аннотации — невероятно возбуждающей мазью. Выкрасила губы ярко-красной помадой и надела прозрачное белье цвета испанской болотной алой лилии. Прицепила на губу три больших клипсы. Обильно-обильно накрасила глаза и еще обильнее обрызгалась спреем «секси». И вот такая вошла в спальню, уже на пороге утробно и громко застонав.

…Когда врачи скорой положили Вискалева на носилки, успокаивая рыдающую Верку, что инфаркт не обширный и что все будет хорошо, сам Вискалев приподнял голову и тихо спросил:

— А ты… что тут… в эти дни… читала-то?

— Как что… — всхлипнула Верка. — Что ты велел, то я и читала… Про любовь, как это у людей-то бывает… Женские романы… Данстинову читала, Марилякову…

Вискалев поморщился и уже в дверях наказал жене:

-Ты это… Когда завтра ко мне придешь в больницу, ту кофточку вязаную надень… Ну, помнишь, в которой до свадьбы в турпоходе была… Серенькая, страшненькая, старенькая…Хорошо она тебе очень… Хорошо!.. Сексуально…

Евгений ОБУХОВ.

ГАДКИЙ УТЕНОК-2

На птичьем дворе у мамы-утки вылупились утята. Один из них был страшным, как мировой финансовый кризис.

— Наверное, этот гадкий получился из пробирки! — предположила старая, опытная утка, которая так часто совала нос, куда не надо, что нос стерся. Поэтому старую утку часто принимали за бульдога. Не за нос — за характер.

— Неужели утенок, когда вырастет, превратится в бутылку? — испугалась мама.

— Его счастье, если превратится в медицинскую ут-ку! — заметил проходивший мимо селезень. — Медицинскую не рассматривают!

— Если бы некоторые проявляли больше отцовской активности, никаких пробирок не потребовалось! — воскликнула мама-утка, материнским инстинктом понимая, что исправить уже ничего нельзя.

— Пусть растет! — решила мать. — В конце концов, за гадкого дают такое же пособие, как за красавца!

И гадкий утенок стал жить на птичьем дворе, но жизнь его была нелегкой. С одной стороны, кошки так пугались утенка, что перестали заглядывать на птичий двор. И, казалось бы, утиное семейство должно благодарить гадкого. Но, с другой стороны, его ровесницы-уточки жаловались:

— Мама, он распугал наших женихов!

— Вы что, Андерсена не читали? — противно крякал гадкий. — Вырасту — превращусь в прекрасную лебедушку, одержу победу на конкурсе «Мисс Пернатость», и все ваши женихи мне достанутся!

Уточки хотели заклевать гадкого, но даже брать его в клюв было противно.

Так, при всеобщем попустительстве, гадкий утенок рос, рос… Пока не превратился в гадкую утку.

Потому что сказка не всегда адекватна жизни.

Но гадкая утка не огорчалась — она верила в сказки.

И однажды действительно случилось чудо.

— Как она прекрасна! — говорили все, накладывая на тарелки утку, фаршированную яблоками.

Анатолий КОЛОМЕЙСКИЙ.