Здание основного, шестого, цеха Угличского часового завода переделывают под боулинг и развлекательный комплекс. Когда-то слава «Чайки» гремела на всю страну. Еще 13 лет назад на предприятии работало более полутора тысяч человек. Сейчас — около ста, из них меньшая часть занята непосредственно на часовом производстве.
Поговорив с бывшим генеральным директором завода Сергеем Перетятько, возглавлявшим «Чайку» в очень непростое время — в 1997 году, мы узнали из первых уст подробности тех трагических событий, закончившихся фактической гибелью предприятия. С согласия Сергея Петровича публикуем его рассказ.
Многие угличане помнят середину и конец девяностых, когда с часового завода увольняли примерно по тысяче человек ежегодно. В какой-то момент задолженность по зарплате и многомиллионные кредиты стали неподъёмными, и генеральный директор предприятия Вячеслав Лимонов, не справившись с ситуацией, с завода ушёл. Кредиторы через суд предъявили заводу свои требования, в итоге с 1997 года завод вошёл в стадию банкротства. Конкурсным управляющим назначили Бориса Калугина.
На тот момент вся наша команда, так или иначе, имела отношение к заводу, и после ухода команды Лимонова нам как кризисным менеджерам было предложено попытаться спасти ситуацию. В течение трёх лет завод выходил из кризиса. За счёт увеличения производства и выкупа части конкурсных активов на торгах к началу 2000 года все долги были погашены. Наши партнёры и мы лично сумели приобрести на тот момент почти 60 процентов акций завода. Оставшиеся 40 процентов отошли в основном в счёт задолженности завода по местным налогам в собственность Угличского муниципального округа, на тот момент возглавляемого Э. М. Шереметьевой. Её первым заместителем был некто Артур Юрьевич Сазонов, который в 2000 году благодаря протекции непосредственной начальницы перешёл в областную администрацию, став заместителем губернатора.
Баланс предприятия, который мы в апреле 2000 года сдали в налоговую инспекцию, по всем показателям был положительный. Объёмы производства выросли почти в два раза, прибыль завода позволяла в дальнейшем увеличивать производство часов, и, самое главное, отправлять продукцию не на склад, а доводить до реального покупателя. Впервые за многие годы мы объявили о приёме на завод угличан, часть производственных цехов решили переориентировать на выпуск другой продукции, связанной с оборонным комплексом.
Вроде бы все должны были радоваться и способствовать дальнейшему развитию предприятия. Но, вопреки логике и любому человеческому пониманию, местная и областная администрации приняли решение на пике оживления предприятия сменить его руководство. Сначала ко мне приехал Сазонов и предложил продать ему за копейки (фактически, просто подарить) 15 процентов акций, чтобы вместе с Шереметьевой они стали владельцами контрольного пакета. Когда я им отказал, они с регулярностью раз в два дня стали созывать по ночам совет акционеров, где пытались давить на моих партнёров и на меня лично. Не знаю, что они в итоге пообещали одному из моих бывших компаньонов, но однажды у господина Сазонова оказалось решение совета акционеров о моём освобождении от должности. То есть они все-таки сумели получить контрольный пакет, позволяющий принять такое решение.
Директором назначили бывшего конкурсного управляющего Калугина. Рядовые сотрудники и рабочие завода, обеспокоенные будущим предприятия, начали организовывать акции протеста, которые могли перерасти в забастовки, столь популярные в то время. Понимая, что народ необходимо как-то успокоить, Элеонора Михайловна объявила о подписании некого протокола, который зачитали всему коллективу завода. В этом протоколе гарантировалось, что моё отстранение носит временный характер, что Калугин, который ранее был конкурсным управляющим, назначен на должность на два-три месяца — закончить свои конкурсные дела. Затем, обещала Шереметьева, вернётся Перетятько и продолжит поднимать производство. Народ поверил, успокоился. Но когда протокол отдали на хранение заместителю губернатора Сазонову, мне стало всё понятно. Вся эта акция была обычным блефом. Через три месяца я вместе с председателем районной думы Алекандром Голубевым, который наравне с другими подписывал протокол, приехал в Ярославль. И тут же выяснилось, что протокол бесследно исчез.
Через какое-то время на завод вернулся Лимонов. А 40 процентов акций, принадлежащих администрации района, растворились в воздухе, во всяком случае в районный бюджет денег от их продажи не поступало. Через два года исчез и заместитель губернатора Сазонов — по нему было возбуждено несколько уголовных дел. Сегодня собственник площадей бывшего завода — Лимонов, которого многие называют долларовым миллионером. Я с несколькими единомышленниками уехал из Углича в Пензу, где мы за полгода подняли Пензенский часовой завод. Часов сегодня пензенское предприятие выпускает не так много, большая часть цехов работает на оборонку. За всё то время, что я руковожу заводом, ни один человек из полутора тысяч работников не был уволен. Что же касается Элеоноры Михайловны, то она продолжила «развивать» свой родной край, наплодила себе подобных, типа Маклакова. Эти господа, наверное, спали и видели, когда же наступит их час. Конечно, акций часового завода они вряд ли дождутся. Думаю Сазонов уже давно обналичил их где-нибудь на Каймановых островах. Но момента, когда они заполучат руль, уже выпадающий из рук Шереметьевой, они, наконец, дождались. Я следил за выборами 2012 года и видел, как эти товарищи добились своей власти. Мне бы очень хотелось вернуться на свою историческую малую Родину, но только не при этих руководителях.
С любовью
к многострадальным угличанам, ваш земляк,
На снимке: cейчас здания предприятия сда-
ются в аренду много-
численным коммерческим фирмам.
