Продолжение.
Начало в N 181.
К десяти часам вечера начались вызовы из отделений. У одного ребенка внезапно подскочила температура, другого тошнит, третий ударился головой о прикроватную тумбочку и плачет не переставая. Все, как обычно, ничего слишком серьезного, но она чувствовала себя настолько плохо, что поняла — отдежурить сегодня не сумеет. Ольга позвонила одному из своих молодых коллег и спросила, не хочет ли он немного подработать.

Продолжение.

Начало в N 181.

К десяти часам вечера начались вызовы из отделений. У одного ребенка внезапно подскочила температура, другого тошнит, третий ударился головой о прикроватную тумбочку и плачет не переставая. Все, как обычно, ничего слишком серьезного, но она чувствовала себя настолько плохо, что поняла — отдежурить сегодня не сумеет. Ольга позвонила одному из своих молодых коллег и спросила, не хочет ли он немного подработать. Миша Кравцов, у которого недавно родился сынишка, а супруга не работала, примчался меньше чем через полчаса.

Как вела машину, Ольга потом вспоминала с трудом, но то, что увидела, вернувшись домой, запомнила на всю жизнь. Хотя лучше, конечно, этого было бы не видеть…

Леонид вместе с любовницей, которую она узнала по запаху духов, на полную катушку развлекался в их супружеской постели. Именно это разозлило Ольгу больше всего. Стеллу она видела впервые и вовсе не из одной только ревности ее красивое, слишком правильное лицо и лишенная каких бы то ни было изъянов фигура вызвали у нее отвращение. Все в ней было каким-то неестественным, как у куклы. И на этот говорящий манекен польстился ее благоверный?

Ни говоря ни слова, она хлопнула дверью спальни и почувствовала нестерпимое желание очиститься от только что увиденного.

В их доме было две ванные комнаты и столько же душевых кабин. Ольга выбрала самую дальнюю, расположенную на первом этаже рядом с входом в гараж. Щелкнув задвижкой, она стала сбрасывать с себя одежду, которая, казалось, была пропитана насквозь всем тем, что отравляло ее жизнь в данный момент. Вслед за одеждой прямо на мраморный пол душевой полетели кольца и другие драгоценности, подаренные мужем. Про пакетик с порошком, который должен был защищать ее от всех напастей, Ольга на мгновение забыла и сорвала его с шеи вместе с цепочкой, на которой висел кулончик в виде маленькой симпатичной платиновой ящерки с глазками — изумрудами…

Журчание воды было сначала приятно успокаивающим, но через какое-то время Ольге послышались какие-то примешивающиеся к нему звуки, сперва невнятные, потом похожие на шепот и наконец превратившиеся в подобие человеческого голоса. Кому этот голос принадлежал, Ольга поняла сразу, хотя никогда его раньше не слышала. И голос этот говорил ужасные вещи о том, что ей больше незачем жить, что ее не ждет ничего хорошего, если она останется на этом свете. А еще он повторял одну и ту же фразу, смысла которой Ольга, как ни старалась, понять не могла: «Отдай то, что должно принадлежать мне…»

— Это какое-то безумие. Вот так люди и сходят с ума, — подумала она, и в это мгновение на полочке с бесчисленными шампунями, кремами и бальзамами увидела невесть откуда взявшийся пузырек с маленькими белыми таблетками. Она прочитала название и вспомнила, что это что-то психотропное, избавляющее от галлюцинаций и прочих проявлений психоза. Действуя как бы на автопилоте, Ольга высыпала таблетки из пузырька себе на ладонь и засунула в рот всю пригоршню, проглотив их не разжевывая…

Мысль о том, что таким образом она может избавиться не только от голосов, но и от других проявлений жизни, ее нисколько не волновала. Ее жестами, поступками и даже мыслями как будто управляла некая сила, сопротивляться которой было невозможно. Но, начиная впадать в забытье, Ольга вновь почувствовала, что свободна от этого влияния, и ужаснулась тому, что ее обнаженное бесчувственное, а возможно, и бездыханное тело найдут здесь, на полу душевой, и решила одеться. Первым, что она надела на себя, была ниточка с пакетиком… Немеющими руками натянув на себя блузку и джинсы, она отперла дверь душа и рухнула на пол…

9

Когда Юрий очнулся, он долго не мог понять, где находится и что с ним произошло. Он лежал весь забинтованный и загипсованный в помещении с маленьким узким окошком под потолком, а рядом с его кроватью никого не было. Сначала он подумал, что находится во франкистской тюрьме, но больно уж все вокруг было пристойно, чисто и аккуратно. Потом он увидел людей в странных одеяниях, принесших ему еду. Это оказались монахи-бенедиктинцы, возле обители которых его самолет потерпел катастрофу. Они подобрали раненого летчика, долго не приходившего в сознание, и выходили его. Общался он с ними в основном на языке жестов, потом его весьма ограниченный запас испанских слов стал расширяться.

Выздоровление шло не так быстро, как бы хотелось русскому пациенту, но прогресс был налицо. Монахов, казалось, мало интересовало то, что происходило за стенами их маленькой крепости, но тем не менее они были в курсе всех мирских дел. От них Юрий узнал, что война близится к концу и что в ней одерживают верх те, кого он считал своими противниками. Это означало, что даже окрепнув и полностью встав на ноги, ему все равно придется скрываться. Но путь у него был всего только один: домой, в Россию, к любимой, которую он так хотел снова увидеть. Мечтами о встрече с ней он делился с опекавшим его братом Фернандо, с которым за те несколько месяцев, что Юрий провел в монастыре, они по-настоящему подружились. Настоятель обители аббат Мендес в отличие от благодушного Фернандо выглядел суровым и строгим, и за все время общения они едва обменялись с ним десятком слов. Но накануне того дня, когда выздоровевший Юрий отправился навстречу своей судьбе, Мендес пригласил его к себе в кабинет, обставленный полками с древними рукописными фолиантами.

Слова, сказанные аббатом, поразили его в самое сердце.

— Мы все молились за твое спасение, — сказал старик, — но знай, что им ты обязан не только Богу. В дело вмешалась и совсем другая, темная сила. Та, которую ты любишь, за то, чтобы ты остался жив, отдала врагу рода человеческого самое дорогое, что у ней было — собственную душу. Грех, совершенный ею, на ней останется навсегда, до самого страшного суда, он пал и на тебя. Но ты еще можешь спасти свою душу. Как жить дальше, ты решишь сам, но я хочу дать тебе одну вещь, сильнее которой в борьбе со злом нет на этом свете.

На следующее утро Юрий покинул обитель, в которой произошло его второе рождение, и в котомке за его плечами вместе с данными ему на дорогу запасами хлеба и вина находился маленький мешочек с невзрачным серым порошком, издававшим слабый запах давным-давно погасшего костра. Этот порошок был «пеплом ведьм», сожженных по приговору суда священной инквизиции в далеком и мрачном Средневековье, и считалось, что он обладает магической силой, ибо, как сказал аббат Мендес, в миг, когда покаявшаяся душа порывает свои связи с Врагом рода человеческого, происходит мощнейший выброс энергии, способной поставить непреодолимый заслон дьявольским козням…

10

… Ольга чувствовала себя одновременно пребывающей в глубоком и тяжелом сне и видела себя и окружающие предметы как бы со стороны. Женщины, которую она застала с мужем, в доме больше не было, а сам Леонид озабоченно суетился вокруг нее. Через какое-то время приехала бригада скорой, состоявшая из одних высоких крепких парней. О чем муж говорил с ними, она не слышала, но легко могла догадаться…

Куда ее сейчас повезут — тоже. Как и все студенты-медики, в свое время она была в городской психушке на ознакомительных экскурсиях. Их быстро проводили по запираемым на ключи отделениям, показывая через двери, сделанные из небьющегося стекла, пациентов этого специфического заведения. Для более близкого знакомства студентов по одному приводили на кафедру под конвоем больничных санитаров. Ольга, тогда совсем еще молоденькая девчонка, ощущала себя посетительницей зоопарка, а душевнобольные казались ей кем-то вроде инопланетян или как минимум представителей другого биологического вида. Теперь же она сама оказалась в их шкуре.

Повод к госпитализации налицо — суицидная попытка, пытаясь объяснить причины которой сделаешь себе только хуже. Сказать, что наглоталась таблеток не по своей воле, а под влиянием голоса давно умершей ведьмы, соблазнившей ее мужа и желающей ее скорейшей смерти, — значит, прописать себя на больничной койке не на один месяц.

— Нет уж, — решила Ольга, — лучше молчать и говорить, что ничего не помнишь. Так она и повела себя во время беседы с доктором приемного отделения. Но молодой врач смотрел на нее скорее не как на пациентку, а как на привлекательную женщину, буквально раздевая Ольгу глазами. Чувствовалось, что ему невыносимо скучно на этом ночном дежурстве и он ждет не дождется, когда сможет хоть немного развлечь себя, перейдя от опроса к осмотру.

В другой ситуации ее бы это смутило, но сейчас она понимала, что это шанс на спасение.

Когда мужчина видит перед собой обнаженную женщину, он относится к своим служебным обязанностям без особого рвения. При поступлении в психобольницу положено сдавать абсолютно все, но Ольгу волновала только одна вещь, с которой она не должна была расстаться ни при каких обстоятельствах. Раздеваясь, она незаметно зажала в руке маленький невзрачный мешочек с серым порошком, и ни дежурный врач, слушавший ей сердце и измерявший давление, ни санитарка, выдававшая жуткий больничный прикид, этого не заметили.

Оказавшись в палате, Ольга наконец-то смогла начать приводить в порядок свои мысли. Если она не поймет, что же с ней произошло, то никогда не выйдет отсюда. В это трудно было поверить, но другого объяснения всем этим жутким событиям она найти не могла. Ведьма, жившая когда-то в домике, стоявшем на месте их нынешнего коттеджа, обрела вторую жизнь после того, как потревожили ее могилу, в которой был похоронен трагически погибший ребенок. «Невинная кровь падет на исчадие Ада», — кажется, так говорил отец Георгий. Ожившая колдунья приобрела облик бизнес-леди, обратившейся к Леониду с предложением о покупке дома. Когда он отказался, она решила завладеть домом другим способом, уничтожив Ольгу. Этого ей не удалось, благодаря пакетику с таинственным порошком, но она наверняка попытается это сделать снова.

Картина происшедшего в ее сознании стала четкой и ясной, и Ольга вспомнила, что психиатры называют такое состояние кристаллизацией бреда…

11

… Время шло, а Настя так и не получала никаких вестей о судьбе своего возлюбленного. Временами ей казалось, что она продала свою душу силам тьмы совершенно напрасно, но обратного пути уже не было. Она все больше подпадала под влияние Грибанихи, которая не скрывала намерения сделать ее не только своей ученицей, но и наследницей ее колдовского ремесла. Настя стала проводить в домике старой ведьмы все больше времени, а прежние подружки, с которыми она раньше так весело развлекалась, исчезли из ее жизни. Взаимопонимание с родителями тоже пропало. Она превратилась в черствое и холодное существо, не способное радоваться и переживать вместе с другими людьми.

Грибаниха же щедро делилась с девушкой своими тайными знаниями, учила ее правильно собирать травы и коренья и готовить из них колдовские зелья и отвары. Секрет состоял в том, что, соблюдая магические ритуалы, смертельно ядовитый напиток можно было приготовить из совершенно безобидных компонентов. Если же заговорить его правильно, то он получит направленное действие, будучи безопасным для всех, кроме избранной жертвы. Ощущение полученной благодаря этим знаниям власти над людьми не то, чтобы радовало Анастасию, но давало ей чувство превосходства над остальными. Теперь она больше никогда не будет такой, как все.

Окончание следует.