Вы дружите со своими соседями? Если да — вам можно позавидовать. «Близкий сосед — лучше дальнего родственника» — гласит поговорка. От наших соседей в немалой степени зависит наше спокойствие и комфортное проживание.
ПРАВДА, сегодня жители городских многоэтажек даже не знают тех, кто живет с ним в одном подъезде. Или того хуже — находятся с соседями в вечной ссоре, доходящей порой и до рукоприкладства, и до трагедии.
Вы дружите со своими соседями? Если да — вам можно позавидовать. «Близкий сосед — лучше дальнего родственника» — гласит поговорка. От наших соседей в немалой степени зависит наше спокойствие и комфортное проживание.
ПРАВДА, сегодня жители городских многоэтажек даже не знают тех, кто живет с ним в одном подъезде. Или того хуже — находятся с соседями в вечной ссоре, доходящей порой и до рукоприкладства, и до трагедии.
Причины различны: из-за курения под дверью, громкой музыки или ремонтных работ в неподходящий час, затопленного потолка, домашних питомцев, грязного подъезда…
Наша сегодняшняя история об одной из соседских ссор. И хотя причина ее по-сельски своеобразна, она похожа на все соседские ссоры. Которые, начавшись однажды, перерастают в вечную неприязнь. В которых причины со временем уходят на второй план, но отношения соседей уже по привычке сводятся к оскорблениям, склокам, нападкам. В которых не может быть победителя, потому что ссоры эти становятся головной болью, портят нервы, отравляют жизнь двух задействованных в них сторон — и это как минимум, потому что чем они дольше и сильнее по накалу, тем больше участников в себя втягивают.
ОБЫКНОВЕННАЯ БЫТОВАЯ ССОРА
История о ссоре соседей по домам 79-летней Марии Николаевны Савчинской и 61-летнего Владимира Николаевича Савинова, жителей Большого Села, дошла аж до Ярославля. С просьбой помочь разобраться с ситуацией в редакцию обратились неравнодушные большесельские жители. Бабушку, мол, жалко, совсем ей житья нет. Мы-де ничего не можем сделать. И где, мол, депутаты, где власть? Надо оградить бабулю от нападок соседа. Ведь и до рукоприкладства дошло… В общем, отправились мы на место разбираться и мирить соседей.
В Большом Селе об этой ссоре знают практически все, включая главу Большесельского поселения Александра Некрасова:
— Обыкновенная бытовая ссора, в которой мои специалисты уже не раз разбирались, — говорит Александр Вениаминович. — Это бесконечный конфликт. Мы их постоянно мирим. У людей просто сварливый характер и нечего делать, от безделья маются.
Гоголя вспомним: «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». Такая вот гоголевская история на большесельской земле. Мы насколько смогли, насколько позволяет закон, отрегулировали ситуацию. А дальше, если все это перерастает у них в плоскость хулиганских разборок, то это уже пусть суд разбирается и полиция.
Все началось с того, поведала нам главный специалист по вопросам землепользования и градостроительства местной администрации, что в начале года к ним поступила жалоба от Савчинской на соседа Савинова: мол, расчищая у себя снег, он кидает его на ее сторону. Выезжали, смотрели. Савинов в свою очередь тут же пожаловался, что та складирует органические удобрения — навоз — на общественной территории: между своим огородом и его домом. Женщине было вынесено предписание: просим, мол, больше навоз на муниципальной земле не складировать — по правилам благоустройства не положено, а имеющийся убрать. Женщина убрала. Скандал, уверяет специалист, закончился. Позже Савинов пожаловался, что Савчинская привязывает корову между их домами, опять же на общественной территории, около колодца, и там пасет, что непозволительно по причине засорения муниципальной земли отходами жизнедеятельности рогатой скотины. Эта ситуация, по словам главного специалиста, разрешилась сама собой: хозяйка вместе с коровой перебралась в другой дом — к своей дочери. Однако конфликт соседей продолжается.
— Мы уже им предлагали — и Савинову, и Савчинской: выйдите на середину, поставьте бутылку водки и мировую сделайте, — рассказывает работник администрации. — Но у них этого не получается. Мы и с бабушкой разговариваем, и с Савиновым. Собираем их вместе. Такое выслушиваем! Предлагаем: вот это так, это так. Они вроде бы соглашаются. А потом опять…
— Они строчат нам друг на друга, да и все, — подтверждает ведущий специалист по благоустройству. — Мы ни на чьей стороне, мы выполняем правила благоустройства. А как вы разберетесь: кто тут прав, кто виноват. Все правы и все виноваты в то же время.
ПОЧЕМУ КОРОВА МУЖИКОВ БОИТСЯ
Марию Николаевну мы застали в доме, где живет семья Борисовых — одна из ее дочерей Татьяна с мужем Владимиром. Летом сюда вместе со своей коровушкой Дочкой, как ласково называет свою скотинку хозяйка, перебралась и Мария Николаевна. Оставив на время свои заботы и ремонтные работы, которые вовсю кипят в жилище, домочадцы, включая внука Марии Николаевны, 31-летнего Максима, собрались на кухне, чтобы рассказать о конфликте, который затронул все их семейство.
Подворье держала всегда, начала свой рассказ Мария Николаевна. Всю жизнь, говорит, в сельском хозяйстве. 20 лет дояркой отработала, а потом как школу в их деревне Мытищи закрыли, пришлось уехать. 16 лет поваром в больнице отработала. Так случилось, что одна растила троих дочерей — Валю, Таню и Лену. Тяжело было. Но всех на ноги поставила. Потом внучат помогала растить. Гордится ими, все, говорит, высшее образование получили, людьми хорошими, уважаемыми стали.
«Как настала перестройка», завела корову, эту самую Дочку. Корова спасала — молоко, сметанка, творог. Телится каждый год — мясо опять же.
— Двадцать лет держала. И все было хорошо, — говорит женщина. — А нынче напал на меня сосед. Начал меня снегом закидывать — нынче снегу было много.
— Прям в нее кидал! — добавляет зять.
— До самого апреля меня снегом закидывал. Такие сугробы сделал, я еле вылезала. До колодца не пройти. Внук вот Максим воду мне носил… Соседи мы годов тридцать, и он ничего со мной — конфликтов не было. Я к нему не касалась. Занималась своим хозяйством. Деревенской жизнью жила. Коровушку выведу на берег, попасу. Ребята мне помогали. Я им молочка… И сосед у меня молоко брал. А нынче вот напал на меня и напал. Я говорю: ты с ума сошел, что ли. А он меня по-всякому. Ну вот и пошел у нас этот конфликт. Потом говорит: убирай навоз.
Пришли сотрудницы из поселкового совета, и узнала Мария Николаевна, что два десятка лет она неправильно удобрения складировала.
— Дак, девчонки, говорю, вы бы раньше пришли да сказали. Я и знать-то не знала.
В общем, навоз в соответствии с предписанием убрали всем семейством. Конфликт вроде бы должен быть исчерпан. Ан нет.
— Пришла весна, я выгнала корову. Он бежит с палкой на нее: здесь не положено пасти, гони ее в стадо. Раньше было стадо — пасла. А сейчас стада нет — пасу на берегу. Я говорю: да ты очумел, что ли… Так вот и презирал меня до самого июня. Как-то опять напал на мою корову. Я ее держу на штыре с цепью, а он как схватил цепь-то, да вот так цепью ее. А корова-то скачет, боится, прижалась к забору, не знает, в какую сторону бежать-то. Теперь вон мужиков боится. Говорю: чего корова-то тебе сделала плохого? А он: все равно я тебя доведу до того, что ты ее продашь. Я отвечаю: я продам, но не сейчас и не под твоим началом, а под своим. До чего меня довел! Я и ребятам пожаловалась: говорю, уйду из дома, мне его оскорбления не нужны.
— Она его уже бояться стала, — кивает дочь.
— Конечно, боюся. Я и к участковому ходила. Там пять заявлений моих. Жаловалась, что он меня оскорбляет, стращает, сживает. И никакой защиты. Там говорят: давай свидетелей. А где я их возьму — я корову выведу в шесть утра, какие свидетели.
Дело в этой соседской ссоре дошло и до драки. Правда, кто на кого напал, а кто защищался — на этот счет у сторон совершенно противоположные рассказы. Обе стороны обратились по этому поводу в суд. Оба этих дела объединили в одно, и приговор оказался одинаковым: признать виновным и внука Марии Николаевны Максима Борисова, и Николая Савинова и назначить им наказание в виде штрафа в 5 тысяч рублей. Однако судебные тяжбы продолжатся: оба подали апелляционные жалобы. Правда, прошения в них разные. Внук Марии Николаевны просто воспользовался своим правом на реабилитацию и просит вынести оправдательный приговор. А Владимир Николаевич просит изменить приговор в отношении другой стороны конфликта, «вследствие его чрезмерной мягкости».
— Да нам суды эти не нужны, — говорит дочка Марии Николаевны Татьяна. — Но это же безобразие: я уже боюсь, когда Максим один домой от нас уходит. Ничего себе бытовая ссора! Вот, во что она вылилась!
И дочь, и зять Марии Николаевны пытались поговорить с ее соседом, решить вопрос мирным путем — не получается.
— Я говорю: ты когда уже закончишь с этим? А он просто орет, доказывает что-то свое. Орет и все, — рассказывает Владимир Алексеевич.
— Помогите, пожалуйста, — просит бабушка. — Двадцать лет держу коровушку. Вот привыкла — и все. Тут вот двигаюсь, ко мне придут за молоком, поговорят со мной. Все время в движении, все время в народе.
— Бабушка ведь как-то продала ее. А через неделю пошла обратно забирать, — улыбается Максим.
— Да, — смеясь, вспоминает Мария Николаевна. — Продала, большие деньги дали за нее. А мне делать-то и нечего! Через неделю пошла, говорю: отдайте мне ее назад… Она ведь у меня, знаете, всю плохую энергию забирает.
20 ЛЕТ ЖИЗНИ ЗАБРАЛА
— Вот здесь вот, все это в навозе было — вот дотуда все, — показал нам Владимир Николаевич Савинов место между их с Марией Николаевной домами на улице Кооперативной, откуда и началась соседская ссора. — Она оттуда вот, со двора привозит — и бах мне под калитку, на общественную территорию! Каждый день вываливает все сюда. И летом, и зимой. Запах стоит! Вот такие головешки иногда валяются! Вы знаете, неприятно!
Владимир Николаевич уже 14 лет на пенсии по инвалидности. Ушел на заслуженный отдых с должности директора производства Сельхозтехники. Двор Владимира Николаевича в идеально-образцовом порядке. Добротный дом, есть свой водопровод и канализация, аккуратные поленницы, сад у дома обихожен, кустарники подстрижены — все выдает хозяйственную руку. Хочет, чтоб и вокруг было также все обустроено и чисто.
— Я расчищал сугробы — снега было много в этом году. Кидать уже было некуда. Оставлю у себя — мне не выйти будет. Стал кидать туда, — показал рукой Владимир Николаевич в сторону забора Марии Николаевны. — А она: зачем ты мой навоз закидываешь?! Я, мол, пойду в поселковый совет жаловаться. Иди, говорю, слава Богу. Сам бы давно уже сходил, но у меня ноги не ходят.
По словам мужчины, безобразие с навозом продолжается уже два десятка лет. Раньше терпел, а нынче уже предел наступил. Пожаловался работникам администрации, те вынесли предписание: убрать.
— Видите, убрали. А так все сюда вываливала. Куча отсюда досюда в два с лишним метра высотой. Как весна, так начинают эту кучу тормошить: один дачник повез, второй. Она вон опять трихомуди всякой накидала. Ну зачем опять так поганишь, говорю. А она начинает: да чтоб ты сдох!..
— Ей сказали: корову тут не пасти. У них есть постановление: выпас домашней скотины в населенных пунктах запрещен. Пожалуйста: иди на берег, там паси у реки. Здесь-то нельзя. А то везде лепешки, и у колодца лепешки. У меня все заснято — я фотографирую. Начинаешь человеку говорить, знаете, какие ее слова: не велики господа — по говну походите. Выросли, мол, все в нем. Я говорю: ну дак если вы выросли, нас-то туда не запихивайте. Держите вы скотину — держите, но людям-то жить не мешайте!
Летом, рассказал Владимир Николаевич, ему внучонка маленького привозят. Дома жарко — солнечная сторона. Все окна открыты. И вот рано утром, в полшестого, соседка привязывает у колодца корову. Она мычит — все, ребенок не спит, крик, ор.
— А вы-то Марии Николаевне не угрожали? — спрашиваю.
— Я нет. Да что ей угрожать?! Она глаза вот так вот закатит и орет. Что я буду с ней? Лепешки, говорю, убери за собой. А она начинает орать. И ей лучше когда кто-то идет, чтоб ее слышали. Зачем ты людей-то стягиваешь?
— Вам бы помириться, Владимир Николаевич.
— Двадцать лет жизни у меня забрала, вы че! Идут постоянные докапывания. Вот она ушла, там, говорят, ей можно пасти корову. Пусть пасет, а я, пока жив, тут не дам пасти. Здесь сейчас рай, и я боюсь его спугнуть…
Каждый день Мария Николаевна ходит в свой старенький дом — скучает очень, да и кошка там осталась: накормить надо. Только добирается теперь не улицей, а «задним забором», чтобы с соседом своим не встретиться. А вереница любителей молочка коровушки Дочки теперь устремилась к новому месту жительства Марии Николаевны — к дому Борисовых. Вернутся ли бабушка с Дочкой домой — судя по всему, навряд ли. Хотя, быть может, у них скоро появится новый дом и новые соседи. Глава поселения Александр Некрасов осторожно оговорился, что летом дом Марии Николаевны на Кооперативной обследовали на предмет непригодности для проживания.
— Возможно, — сказал глава, — переберется скоро, и все конфликты прекратятся.
На снимке: Мария Николаевна Савчинская с коровой Дочкой.
Фото Виктора ОРЛОВА.
На снимке: Владимир Николаевич Савинов.
Фото Виктора ОРЛОВА.
