Творчество Александра Белякова хорошо известно любителям изящной словесности. Он — коренной ярославец. Родился в 1962 году, окончил Ярославский государственный университет. Работал программистом, журналистом, сотрудником издательства, книготорговцем, копирайтером на радио, чиновником, пиар-менеджером. И все это время писал стихи.
С 1991 года его стихи публиковались в журналах «Дружба народов», «Знамя», «Магазин», «Новая юность», «Новый журнал» (Нью-Йорк), «Студенческий меридиан», «Юность» и других. В переводе на итальянский язык стихотворения Александра Белякова опубликованы в римском журнале «Славио» (2003 год, N 4). Подборки стихов Белякова включены в поэтические антологии «Строфы века» (1995 год, составитель Евгений Евтушенко) и «Нестоличная литература» (НЛО, 2001 год, составитель Дмитрий Кузмин). Выпустил четыре книги стихов — «Ковчег неуюта» (Ярославль, 1992 год), «Зимовье» (Ярославль, 1995 год), «Эра аэра» (Москва, Carte Blanhe, 1998 год, вошла в шорт-лист премии «Антибукер»), «Книга стихотворений» (Москва, ОГИ, 2001 год). Лауреат международного конкурса поэзии «Глагол» (1993 год) и сетевого конкурса русской литературы «Тенета-Ринет-2003» (первое место в номинации «Сборник стихотворений и поэм», по версии профессионального жюри). Все это, однако, не помешало Александру Белякову оставаться действительно интересным поэтом, работающим в стиле трагического сарказма, открытым, легко идущим на контакт человеком, у которого не закружилась голова от вышеперечисленных достижений. Наверное, потому, что для истинного поэта самым высоким достижением является проникновение в тайну великого подсознательного, постижение его и облачение в слово. Предлагаем вам новые стихи Александра Белякова. Из атласные грязцы Прахорями вверх — Расписные мертвецы, Буйный фейерверк! Вертикальный взлет мощей, Зонтичный разлет — Исцелившийся кащей Рухлядь раздает? Или ключница-земля, Претерпев от нас, Вытряхает до нуля Вековой запас? Все же на любом пути Что-нибудь спасем, Потому, как ни крути, Всюду Наше Все. * * * У музейных девушек — чай ни с чем, Песенки кошерные ни о чем, Слюдяные крылышки по плечам. Водопроницаемых дней картон, Тихий многопалубный груз картин — В Лете утопающий карантин. На правах свидетеля воздух сед, В сумерках приватен публичный сад — Там солярный бог отбывает ад. Ни с какого боку не ждет вестей, Честно собирая в кулак пустой Силу, нареченную красотой. * * * Веди себя потише Куда-нибудь поглуше, Окутайся хмельком — Над миром пассатижи Высматривают души В союзе с молотком. Два сольных силуэта Над оркестровым бытом, Удвоенная ять. О только бы не это, Ни вырванным, ни вбитым — О только б устоять. * * * Хотенье исчезает в полдень. Солнца трудового красный орден Никому не впрок, ни на что не годен. В народном лабиринте града Своего героя нашла награда. Он сейчас никто, и ему не надо. Но уже мерещится vita nowa В сумерках Покрова Волосяного — Хотенье возникает снова. На этот раз — в виде слова. * * * Бредит ворованным воздух спертый Или гудит на разрыв реторты — Грязь родовая, спаси-помилуй, Дутые стенки не стоит силой. — Брат ли, сестра ли,- стеклу глаголю, — Волен ли узник свою неволю Негой в такую повергнуть милость, Чтоб раздалась, а не растворилась? Если раскачивать втихомолку, Может обрушиться. По осколку Точное знание собери: Снаружи — то же, что и внутри. * * * Упростилась жизнь простая, Пацифистка боевая, Смыслами не прирастая, Вымыслами убывая. За сквозной ее повозкой Вьется след полузабытый Пряжи детской, саржи плотской, Кашемировых событий. Прожилась и — тряской рысью Не раздергана нимало — Тихо почитает жизнью То, что с воза не упало. * * * Продолжение следует на осле По земле, по золоту, по золе, Закатив озимые очи За передний край, за прямой мотив — К истечению полномочий. Не оттого ли муштровать маршрут Тошно ему отныне, Что там, посередине Телесной пустыни, Две карие пальмы высоко растут? * * * Времена — лекаря старательные, Главари стремительные: Удалили нам прилагательные, Урезали существительные. Стали мы словарями полыми. На кругу меж теми и этими, Жестяными звеним глаголами, Метим путь междометьями. Если входим, то ищем выхода. Если сохнем, то поправляемся. В едком вареве вдоха-выдоха С облегчением растворяемся. * * * На перекрестке Здесь и Сейчас, Из-под обыденного сочась, Вот оно, Лучшее в шкуре Хорошего — Кровное логово, теплое крошево, Душеспасительный камерный джаз… Даже под мухой не трожь его В сумрачной спеси сыча-с!
