Вчера, 10 августа, известной русской художнице Вере Емельяновне Кузнецовой-Кичигиной исполнилось сто лет. Просто невероятно, что художник с такой непростой судьбой может дожить до такого возраста!
ВПРОЧЕМ, Вера Емельяновна всегда любила удивлять. Можно даже сказать, эпатировать публику. Ей уже было к восьмидесяти, когда она любила прямо перед троллейбусом перебежать дорогу и сделать водителю “нос”: примерно как Буратино Карабасу-Барабасу. А однажды Вера Емельяновна приходит в Союз художников, а у нее глаз красный. Ее коллеги спрашивают, что случилось. Она и объясняет: я же привыкла отдыхать и расслабляться на голове, вот вчера, видимо, слегка перестояла. Вера Емельяновна красавицей была всегда, да и сейчас красива, несмотря на исполнившиеся сто лет и почти полную слепоту. Кстати, в прежние годы ее на улицах Ярославля часто принимали либо за иностранную туристку, либо за актрису. Однажды в троллейбусе какая-то бабка стала Веру Емельяновну стыдить за накрашенные губы в таком-то почтенном возрасте, а народ стал за нее заступаться: пускай красит, она же, мол, привыкла на сцене всю жизнь краситься! В юные годы Вера Кузнецова действительно мечтала стать актрисой, танцовщицей. Но любовь к живописи взяла верх. А может, любовь к русскому художнику Михаилу Кичигину сыграла свою роль. Родилась Вера Емельяновна в Китае — ее отец там работал. Окончила гимназию в Харбине и пришла в балетную студию. Потом Вера попала в студию “Лотос”, основанную в Харбине в 1920 году русскими эмигрантами. Это была своеобразная академия искусства, где давали уроки рисунка, живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, пения, драматического мастерства. На художественный дар юной девушки уже там обратили внимание. Потом Вера Емельяновна вышла замуж за Михаила Кичигина, и они уехали в Шанхай. Кичигин, как и все эмигранты, страдал, скучал, тосковал по России, хотя его творческая судьба в Китае была успешной. Он был талантливым портретистом, и ему заказывали портреты самые знаменитые люди того времени, жившие или приезжавшие в Пекин и Шанхай. Но тоска по России была непроходящей. В 1947 году Михаил Кичигин все-таки дождался репатриации, и Вера Емельяновна вместе с ним уехала в Россию, которую не знала, но которую так же страстно любила, как и все русские, родившиеся вне России. Кичигина не тронули, а вот Кузнецову в 1951 году все-таки арестовали. Сыграло свою роль и заграничное рождение, и то, что сестры ее жили в Америке. Шесть лет сталинских лагерей под Карагандой. И это для изящной, хрупкой женщины, воспитанной в богемных студиях и на благородстве русской души поколения эмигрантов! Вера Емельяновна до сих пор так и не знает, за что сидела. Ее все время спрашивали, кто ее “завербовал”. А что это за слово, понять она не могла. Уже позднее Вера Емельяновна посмотрела и Америку, когда летала к сестрам, и другие страны. Путешествовать она обожает. Художник от Бога, она до сих пор сохранила ясность ума и чувство юмора. Любит квадратные комнаты и чтобы в комнатах ничего, кроме цветов и картин, не было. В крайнем случае, говорит она, диван и стол, за которым много гостей. Картины Кузнецовой-Кичигиной яркие, солнечные, жизнеутверждающие. Видимо, это впитались ослепительно-солнечные краски Китая. Впрочем, боль и тревога за мир тоже в ее работах есть. Картины Кузнецовой-Кичигиной есть во многих странах. Так хочется надеяться, что зрение еще вернется к Вере Емельяновне и она снова возьмется за кисть. Хотя бы для того, чтобы опять нас удивить.
