Лучшее средство передвижения по небу — воздушный шар. Нe верите — проверьте. Я проверила. На третьем спортивно-зрелищном фестивале воздухоплавателей «Золотое кольцо России», который прошел в старинном Переславле-Залесском. И до сих пор не могу прийти в себя от восторга.
Сказать, что мы с фотокором Сергеем Киселевым хотели покататься на воздушном шаре, — это не сказать ничего. Каждый из нас мечтал об этом всю свою жизнь. А потому в полдень мы, полные отваги, примчались в «Лесную сказку», желая тут же взлететь в небо. Но увы. В загородной резиденции воздухоплавателей нас никто не ждал. Кругом ни души. Лишь несчастный Михаил Потапович Топтыгин, многолетний узник своей железной клетки, что-то фыркнул при нашем появлении. Впрочем, какой-то народ сидит на террасе возле пруда. В глазах некоторых явно читается принадлежность к орлиному племени пилотов. На столе куча пивных бутылок. Две красотки рядом. И не надо ходить к гадалке — ребята сидят хорошо. И поболтать с корреспондентом всегда рады. — На фестиваль приехали 20 воздухоплавателей, -удовлетворяя мое профессиональное любопытство, говорит один из них. — Из Москвы, Калуги, Долгопрудного… — Хохлы только что прилетели, — дополняет его информацию другой. — Из Англии один мужик приехал. — С шаром? — вырывается у меня не самый умный вопрос. — Нет, с пивом, — под дружный хохот честной компании отвечает он. — А он что, своим ходом прилетел? — вопрос вызывает очередной взрыв смеха. — Естественно. Но он, правда, только до Вышнего Волочка долетел. Дальше ветер кончился. Пришлось на машине до Переславля добираться. Последние слова Сергея, а именно так звали парня, потонули в дружном гоготе друзей. Чувствую, как отвисают уши от количества навешанной на них лапши. Но сдаваться не хочу. И полезную информацию для себя все равно выужу. — А есть ли среди участников фестиваля именитые спортсмены? — Конечно. Сергей Баженов, например. Он очень хорошо выступил на последних соревнованиях в Австралии. И вошел в тридцатку сильнейших воздухоплавателей мира. Это при том, что в технических видах спорта все места расписаны на года, — говорит мой первый собеседник. — А нам года не беда, — врывается в беседу еще один. -Наши российские пилоты готовы конкурировать в мире. Не хватает только технической поддержки и денег. — Вообще, вам страшно повезло в жизни, что вы находитесь здесь, — не удержался от пафоса мой самый первый собеседник. Пропустив его реплику мимо ушей, задаю последний вопрос: — А полеты сегодня будут? — Да, вечером. Утренние уже были. Но об этом лучше спросить Валерия Латыпова, он здесь у нас главный.… Спустя пять часов мы снова как штык прибыли в «Лесную сказку». Вот это совсем другой разговор! Народу — масса. Газетчики, телевизионщики, пассажиры-москвичи, пилоты. Ровно в шесть — брифинг. Звучит команда: в 18.45 отправление к месту старта. Подхожу к Андрею Петренко, бывшему военному летчику и единственному воздухоплавателю на переславской земле. Уже два года летает он на воздушном шаре завода «ЛИТ», и его экстримными полетами гордится город. Год назад Андрюша даже угодил на своем аэростате в непролазное болото, и всю ночь вместе с пассажиром и его семилетним сыном провел в лесной топи, поражая армаду комаров и прочих болотных обитателей своим беспримерным мужеством. — Ну что, Андрей, полетим? — спрашиваю его. — Кто его знает. Вон ту тучку боимся. Нехорошая, — отвечает он, глядя в небо. — Как бы дождя не было. Усевшись на парапет, ждем с Сергеем команду: по коням! Но где оно, наше воздушное судно? Страха нет. Есть только сомнения в абсолютной трезвости некоторых пилотов. Приземлиться с таким товарищем в какую-нибудь помойку на улице Октябрьской что-то не хочется. — Газета «Золотое кольцо»? — подошла к нам незнакомая женщина. И, нырнув взглядом в свою тетрадку, произнесла: — Вы полетите на шаре НТВ. Здорово! Лучшего и представить себе было нельзя. Шар НТВ! Живой! Тот самый зеленопузый аэростат, что десятки раз на дню появляется на экране в виде рекламной заставки. А я-то, простота деревенская, всегда думала, что он на компьютере нарисован. Но если уж повезет, то повезет во всем. Команда воздушного шара — просто класс. И все трезвые как стеклышко. Замдиректора НТВ по экономическим вопросам Николай Николаевич Рулев. Его жена Светлана. Помощник пилота Миша. Директор проекта «Воздушный шар НТВ», бывший директор съемочной группы «Мосфильма» и просто замечательный человек Михаил Иванович Ионов. Главный распорядитель наших жизней — пилот из Сыктывкара Павел Холод. За свою не самую длинную жизнь 2800 раз прыгнул на парашюте. Работает инструктором в авиаклубе родного города. Когда восемь лет назад в аэроклубе не стало денег на бензин для АН-24, купил вместе с друзьями в складчину воздушный шар. На нем с тех пор и летает. С него и прыгают на парашюте сыктывкарские мальчишки. И конечно же, самый главный член команды — воздушный шар. Свернутый в огромную торбу, он лежит в автоприцепе и не подает пока никаких признаков жизни. Но все наши разговоры только о нем. — Михаил Иванович, что собой представляет шар НТВ? — Он небольшой, но и не самый маленький. Высота — 20 метров, диаметр 18 метров, объем — больше пяти тысяч кубических метров. Плетеная корзина рассчитана на четверых. Для киношных дел вполне хватает. Шар — страстный любитель путешествий и за год успел побывать почти во всех уголках России. Не был лишь на Камчатке — помешала гибель губернатора края. — А как насчет форс-мажорных ситуаций? — Однажды, пролетая над Телецким озером на Алтае, пилот и оператор ушли в воду прямо по шею. Даже вся электроника из камеры вылетела. Но Паша каким-то чудом вытащил корзину. У нас даже есть сюжет, как вода стекает с нее. Но это был единственный экстремальный случай. — И на дерево ни разу не сели? — Пилоты до дерева иногда дотрагиваются, шишки собирают. Даже облака руками щупают. Это же прекрасно. Некоторые достигают даже того, что грибы собирают. — Бросьте меня разыгрывать, — смеюсь я. — Мне и так, я чувствую, такое сегодня наговорили некоторые товарищи! А я человек доверчивый, всему верю. — Нет, я врать не умею, — улыбается мой собеседник. — Где-то прочитал такую фразу: «Человек, единожды совравши, берет на себя тяжкую обязанность врать по этому поводу еще раз пятьдесят». А поскольку я по натуре кипучий лентяй, то понял: это не для меня. Мне выгоднее жить честно. — Какие крики слышал этот шар? — Мата слышал много, — улыбается Михаил Иванович. — Кто-нибудь из звезд НТВ на нем катался? Леня Парфенов, например. — Нет. У таких людей другие интересы. — А сами вы на нем летали? — Для меня самая опасная высота — тело женщины. Выше не забираюсь, — смеется Ионов. Поделился с нами Михаил Иванович и еще одной информацией: шар экранный доживает последние месяцы. А шар реальный очень многие хотят иметь в своей собственности. Но разговоры разговорами, а пора в путь-дорогу. Мы садимся в «Газель» — и никуда не едем. Проклятая тучка! Она таки разразилась дождем. — Угроза полетов миновала, — шутит Ионов. Наутро кавалькада машин выезжает из «Лесной сказки» и стремительно несется по окружной дороге. Останавливаемся лишь один раз. И лишь для того, чтобы выпустить в небо маленький воздушный шарик. Из тех, в которые играет детвора. По нему определяют направление ветра. — 320 градусов по азимуту, — говорит кто-то из пилотов, глядя на компас. И снова в путь. Сворачиваем с главной дороги и останавливаемся где-то в поле. То ли под Коровином, то ли под Берендеевом. За разговором в салоне этот момент как-то выпал у меня из памяти. И закипела работа. Николай Николаевич, Миша, Павел в зеленых летных комбинезонах. в рабочих перчатках вытаскивают из машины летательный аппарат и все причиндалы к нему. То же делают остальные. Минут через десять все поле устлано шарами, как стол салфетками. Наш растянулся наполовину в придорожном кювете, наполовину — на поле. И вдруг аэростаты начинают оживать, превращаясь в каких-то причудливых доисторических животных. Картина удивительная. Фантазия Иеронимуса Босха меркнет перед этим зрелищем. Смотрю разинув рот и вдруг подпрыгиваю как ошпаренная. За моей спиной наш пилот решил проверить исправность газовых горелок. Ну, дорогой Павел Васильевич, предупреждать надо. Так и до инфаркта недалеко. А Михаил Иванович лишь улыбается: — Собаки при включении горелок сломя голову уносятся от своих хозяев. И на нашей памяти только один пес, проявив невиданную отвагу, сел со своим хозяином в корзину. — Наверное, глухой был, — замечаю я. А компрессор, загнав воздух в наш шар, передает эстафету газовой горелке. Порцию за порцией она выплевывает пламя прямо в разинутый зев нашего красавца. И вот уже он рвется в небеса, как омуль на нерест. Его удерживает лишь веревка, привязанная к машине. — Все в корзину! — командует Павел. В один миг наша великолепная четверка заскакивает в плетеную корзину с четырьмя газовыми баллонами. Взлет оказался впечатляющим. Гондола ударяется о зад рядом припаркованной «Газели», вскакивает на крышу, протирает ее своим днищем и лишь затем взлетает вверх. — Наверное, машину поцарапали, — уже в воздухе говорит Николай Николаевич. — Нечего было так близко ставить от нас, — отвечает Павел Васильевич. А мы летим. И будто сливаемся с небом. И душа замирает от восторга. Шар движется с той же скоростью, с которой дует ветер. В корзине необычайная тишина, время от времени прерываемая пламенем горелки. По разные стороны от нас парят еще 16 шаров. Одним из них управляет единственная женщина на этом фестивале провизор из Москвы Татьяна Мильяненко.… Город встречает нас оглушительным лаем собак, несущимся со всех подворотен. — На кого это они разлаялись? — На нас, — просвещает мой темный разум Николай Николаевич. — По всей видимости, они ощущают резонансные волны, которые идут от пламени горелки. Так реагируют не только собаки. Козы мечутся по кругу на своих колышках, у коров с перепугу молоко пропадает. А мы все летим над красавцем Переславлем и держим курс прямо на мой дом возле колеса обозрения. Мне страшно хочется поздороваться с соседками с небесной выси. — Нет, низко опускаться не будем, — говорит пилот. И тогда я отчаянно дую в рожок, который, несмотря на свой легкомысленный вид, издает могучие пароходные звуки. Но бабульки, дай Бог им здоровья, даже не реагируют. Все их внимание приковано к желанному молоковозу, который пару раз в неделю появляется по утрам в нашем дворе. Впрочем, не грех вспомнить и о своих депутатских обязанностях. Хозяйским взглядом с высоты птичьего полета окидываю многострадальные крыши пятиэтажек в своем округе. Aгa, пятиэтажку на Маяковского, 19, уже перекрыли, а на 50 лет Комсомола, 3, все еще копошатся рабочие. Но остался лишь маленький лоскуток. Жаль, что все снова покрывают толем. Дому по Маяковского, 17, в этом плане повезло больше. Там линокрон. А между тем полет подходит к концу, и луг за Никитским монастырем стремительно летит нам навстречу. Молю об одном: чтобы не вылететь из кошелки, как из рогатки. — Всем держаться за поручни! — звучит очередная команда хозяина гондолы. — Присесть и не вставать до полной остановки шара. Дно корзины легко касается земли один раз, потом второй. Корзина наклоняется, и чувствую, что Николай Николаевич уже лежит на мне. Все, приземлились! — Паша, ты супер! — кричу я. — Посадка была отличная. А потом кто-то сзади подпалил мне волосы зажигалкой, полил шампанским и осыпал полевыми цветами. С достоинством я прошла обряд посвящения огнем, водой и землей, и самая милая на свете женщина Светлана вручила мне грамоту о том, что 30 числа 7 месяца 2004 года я впервые совершила полет на аэростате, носящем имя «Шар НТВ». Полет продолжался 36 минут. Маршрут полета: Берендеево — Никитское. А еще в бумаге были слова, что вышеназванная персона, то бишь я, продемонстрировала мужество и восхищение полетом, за что была с почестями принята в «Орден воздухоплавателей» с присвоением дворянского титула — графиня Никитскослободская.
