Под Новый год, как всем известно, нередко происходят удивительные события, о которых мы помним потом долго. А у меня на память о нем еще и фотография осталась. На ней я, молодая, длинноволосая, улыбающаяся, запечатлена рядом с известным киноактером Николаем Еременко.
ИЗВЕСТНЫЙ ИНКОГНИТО Более двадцати лет прошло с той встречи, но я могу пересказать тот предновогодний день буквально по минутам. В то время я работала в библиотеке уфимского завода резинотехнических изделий. Приближался самый любимый мною праздник. И город, и заводской дворец культуры, да и цеха были украшены пушистыми зелеными елочками и разноцветными лампочками. Профком арендовал у библиотеки большущий закуток, из которого лился ароматный мандариновый запах — там работники заводского комитета комплектовали сладкие подарки для ребятни. Настроение у всех было приподнятое, и мы, взрослые, втайне тоже мечтали о чуде, эдаком явлении настоящего Дедушки Мороза со Снегурочкой! И они у нас побывали… Правда, вместо первого популярный артист Еременко-младший, а второй — директор многих кинокартин Рысс. Но, поверьте, их визит воспринят был нами как действительно замечательный подарок. Тем более что приехали они в Уфу инкогнито. Не с гастролями какого-то столичного театра или с показом новой кинокартины. Нет, совершенно тайно, и пресса об этом не знала — в местных газетах и на телевидении об их посещении столицы Башкирии не знал никто. А видные московские деятели культуры, возможно, безработные в тот момент (времена-то были самого перестроечного разгара), решили просто подзаработать накануне праздника. АРТИСТОВ УСТУПИЛИ ПО БЛАТУ В клубах мандаринового аромата прилежно трудиться совершенно невозможно. Да и читателей в предпраздничные дни обычно не бывает — они давятся в магазинных очередях за дефицитными тогда майонезом, колбасой и шампанским, и я добровольно предложила себя в качестве упаковщика новогодних комплектов. И только, как говорится, дело это освоила, как меня вызвали в профком, чтобы как самой юной и симпатичной из представительниц заводского комитета поручить ответственную миссию — встретить и сопроводить высоких московских гостей. Председатель профкома дал соответствующие моменту указания: «Светик! Быстро хватай заводскую легковушку и лети на «Авангард» за артистами! Они уже выступление там свое заканчивают, а мы пока по радио о них объявим и людей соберем». Почему же о них заранее ничего не сообщили, поинтересовалась я, совершенно обалдев от неожиданности. На что задерганный предпраздничной суетой профорг только рукой махнул: мол, где там — звезды те свалились к нам со своих столичных небес нежданно-негаданно, словно снег на голову, и без приглашения, так сказать, пошли в народ по собственной инициативе. Но кто же откажется воочию лицезреть героя таких известных картин, как «У озера» и «Пираты ХХ века»! Нам его и так по великому блату раньше срока авангардовский председатель профсоюзного комитета уступил. Я ВАМ НИЧЕГО НЕ ОБЕЩАЛ И вот летим мы на завкомовском «москвичонке» через весь завьюженный город к той заводской проходной, где нас уже дожидается кумир девчонок 80-х, первый из советских суперменов, красавец Еременко. Вбегаем в полупустое помещение (середина рабочего дня все-таки), а там он! В норковой обманке и черном демисезонном пальто с поднятым вверх воротником — мороз-то в Уфе стоял в том декабре за тридцать. А может, актер не хотел быть узнанным зеваками. Я вдруг так растерялась, что ляпнула первое, что пришло мне в голову: «Вы обещали выступить у нас!» Любимец миллионов глянул на меня из своего воротника сверху вниз и высокомерно так процедил сквозь зубы: «Я вам ничего не обещал». Словно ушат ледяной воды на меня, дуру, вылил. Тут к нам подскочил невысокий полненький Рысс, который, по всей видимости, выполнял роль продюсера звезды и через которого велись все переговоры о его выступлениях. Он рассыпался в извинениях за недоразумение, и мы поспешили в машину. Причем я оказалась на заднем сиденье рядом с Еременко и сидела всю довольно длительную дорогу до родного предприятия, отвернувшись от надменного артиста. Меня жгла обида. Подумаешь, сноб какой! Я его фанаткой никогда не являлась и за автографом протискиваться посчитала бы ниже своего достоинства, а тут ни за что унижения терпи. ВЫСОКОМЕРНЫЙ ВНЕШНЕ, РАНИМЫЙ ВНУТРИ Потом, пообщавшись с Николаем Еременко подольше и узнав его чуточку побольше, я поняла, что внешнее высокомерие его — это только защитная маска, за которой скрывается довольно скромный человек. Его мой нелепый вопрос тоже застал врасплох. А если бы сердце этого талантливого артиста не было ранимым, то, наверное, он не умер бы так рано. Я провела гостей по цеховым красным уголкам, знакомила с ними рабочих, в качестве конферансье объявляла их выход из-за импровизированных на скорую руку ширмочек, а в перерывах между выступлениями, пока Рысс, уединившись с очередным членом цехкома, получал честно заработанные московскими гастролерами чаевые, мы разговаривали с Еременко. Он, чувствуя неловкость из-за того, что я надулась на него, как мышь на крупу, вопросы начал задавать первый: где училась, кем работает муж и так далее и тому подобное. И сам поделился со мной некоторыми секретами своей биографии, о которых принародно не говорил: что учился вместе с двумя замечательными Натальями — Белохвостиковой и Бондарчук. Что жену себе специально выбрал не из артистической богемной среды, чтобы не находилась в постоянных разъездах, а сохраняла семейный очаг и тапочки — он выразился именно так — могла подать вернувшемуся из гастрольных турне мужу. Она у него журналист и отличная хозяйка… Конечно, многое из услышанного в тот день от этого удивительного и, как оказалось, очень простого, когда общаешься с ним с глазу на глаз, человека я, к сожалению, уже забыла. Столько лет прошло! Но фото осталось. И память о нем в сердце моем тоже.
