Я люблю своих земляков­ярославцев за то, что они знают и любят свой город. Где бы они ни бывали, с кем бы ни говорили, если речь заходит о малой родине, Ярославль они ставят и ценят больше других городов. Одни восхищаются его древними памятниками, другие роскошными цветниками и фонтанами, третьи тихими уютными двориками, а то и просто микрорайоном, где родились и живут…

МЫ НАШ, МЫ НОВЫЙ МИР ПОСТРОИМ

Не будем говорить о глубокой старине, о древних каменных сказах Ярославля. Дошедший до нас образ города все­таки сложился в советское время. Белогвардейское восстание в июле 1918 года превратило Ярославль, особенно его центральную часть, в руины. Но уже в ноябре в Управлении работами по восстановлению Ярославля были выработаны первые «строительные предположения» о восстановлении города. Ярославские градостроители сразу же определили основную свою задачу создание «первого современного образцового города с коммунистическим обоснованием всей жизни обитателей и всего городского хозяйства». Было время новых, революционных, но порой парадоксальных идей «мы наш, мы новый мир построим»! Началось спешное уничтожение культовых сооружений, намеренно, планомерно разрушались церкви, всякое упоминание о Боге должно было исчезнуть из жизни ярославцев. Однако зодчие Ярославля единодушно определили для себя установку чтобы не потерять своеобразия города при новом строительстве, необходимо считаться с историческими архитектурными «типами» зданий.

ПОСЕЛОК ИМЕНИ ФУНКЦИОНЕРА ЖКХ

В 1924 году был принят очередной генеральный план Ярославля, согласно которому город должен был стать коммунистическим городом­садом с домами в два­три этажа, утопающими в зелени. К сожалению ли, к радости ли кому теперь это ведомо! план, рассчитанный на двадцать лет, застрял на половине срока, трансформировался в новые градостроительные проекты. Понятно, страна взяла курс на индустриализацию, и партия, правящая великими стройками и умами, поставила перед градостроителями задачу отразить в зодчестве величие эпохи. И оно отразилось в строительстве заводов и фабрик, комбинатов, теплоэлектростанций, которыми и поныне гордится Ярославль. Новым промышленным гигантам первых пятилеток нужны были люди, их рабочие руки, а людям, естественно, жилье. И тогда началось строительство жилых комплексов, целых кварталов из стандартных секционных трех и четырехэтажных домов. Их проекты создавались по заказам местных советов и жилищных кооперативов. Среди первых таких экспериментальных жилых комплексов был поселок ГИКа, известный нам как поселок имени Константина Бутусова.

В 1926 году в Ярославле был проведен всесоюзный конкурс на создание проектов новых жилых массивов. А в январе 1927 года в губисполком поступило более сотни конкурсных заявок. В жюри конкурса входили опытные и знаменитые инженеры и архитекторы, отличившиеся в градостроительном деле еще до революции такие, как Николай Лермонтов и Григорий Саренко. Возглавил жюри представитель заказчика Константин Бутусов, хозяйственник, работник советских органов Углича и Ярославля, заведующий губернским и городским отделами коммунального хозяйства. Он, естественно, и стал главным организатором строительства.

И вот, как вспоминают старожилы, на пустыре, зараставшем ранее чертополохом, мелким кустарником, ограниченном улицами Свердлова, Республиканской, Даниловской и Любимской последние мы знаем под названиями Чайковского и Пушкина, была открыта грандиозная по тем временам стройплощадка. Заказчиком строительства выступил Ярославский горсовет, принявший в январе 1927 года решение о возведении поточно­скоростным методом, что само по себе было небывалым новшеством, сразу пяти каменных многоквартирных домов.

Сначала планировалось возвести трехэтажные дома. Однако Константину Бутусову пришла в голову оригинальная идея повысить этажность до четырех­пяти этажей, и он распорядился фундаменты закладывать именно из этого расчета. А как было иначе? На новое жилье жителями Ярославля было подано шесть тысяч заявлений, а надо было всего лишь пятьсот.

Бутусов, неугомонный человек, не спал сутками, воплощая в жизнь свою грандиозную идею, одновременно он руководил и другими работами, которые были в ведении коммунального хозяйства налаживание водопровода и электросетей, организация работы пожарной охраны, починка дорог и мостов, борьба с всеобщей разрухой. Казалось, невозможно объять это необъятное хозяйство. Невозможно успеть все, но он успевал. Свое детище, новый поселок, пестовал как ребенка, обивал пороги различных инстанций, добивался перерасчета сметы и дополнительного финансирования. А средств, как всегда, не хватало. Бутусов обратился в Центральный коммунальный банк, с жаром доказывая, как необходимы новостройке денежные вливания, и добился банк выдал ссуду 600 тысяч рублей, миллион двести тысяч выделил городской бюджет.

Строительство вел Губстрой. Шло оно тяжело. Каждый день приносил новые и новые трудности, люди работали не щадя сил. Однако новоиспеченным советским строителям и опыта не всегда хватало, чтобы создать новейшие коммуникации. К осени выяснилось, что, например, гидроизоляция на стройплощадке выполнена неправильно, августовские дожди доказали это подвалы начало заливать водой… Словом, головной боли было достаточно. И все же к осени возвели по три этажа трех первых домов. А уже в мае 1928 года закончили кладку пятого дома, в первых же начали отделочные работы и почти одновременно прокладку тоннеля для тепловых сетей. В конце строительства было принято решение, что поселок должен состоять не из пяти, а из семи домов. И они были построены в небывало короткий срок за два года!

ДВОРСАД

Поселок Бутусова и сейчас привлекательное для ярославцев место. И это несмотря на то что дома, построенные в стиле конструктивизма, не блещут архитектурными красотами. Скромные, я бы сказала, в чем­то унылые фасады, кладка красного кирпича добавляет еще больше мрачности. Одно, пожалуй, радует: окна на лестничных площадках сверху донизу хоть в подъездах светло. И все­таки была особенность в этих Побразных домах, стоящих на приличном расстоянии друг от друга. Предполагалось, что каждая семья получит в них отдельную квартиру с отдельными комнатами, которые были устроены так, что можно было использовать их и как коммуналки. Конечно, по тем временам, да что греха таить и поныне, эти дома были привилегированными. Шутка ли, квартиры снабжены балконами, кухнями, ванными комнатами, встроенными шкафами. Хотя в первых советских жилых новостройках не предусматривалось ванных комнат, кухни были безобразно малы, всякие подсобные помещения отсутствовали. А зачем? Ведь людям новой коммунистической формации ни к чему было утруждать себя приготовлением пищи, мыться и стирать белье в специально отведенной комнате для этого строились общественные столовые, бани и прачечные. Советскому человеку должны быть чужды эти мещанские излишества, главная цель его строительство светлого будущего.

Поселок должен был представлять собой замкнутый микрорайон с набором социальных услуг, в том числе и с продовольственным магазином, который был устроен в одном из домов и сохранился доныне, и с клубом… Для этого предполагалось использовать недостроенную синагогу. Однако не все получилось. Многие планы остались нереализованными изза нехватки средств. Так и не построили в поселке детский сад, не получилось и школы… Зато впервые воплотилась в жизнь оригинальная задумка архитекторов дворсад, очевидно, по аналогии с городом­садом. В здешних дворах всегда солнечно и прохладно одновременно, свежо и легко дышится, в то же время просторные бутусовские дворы как бы изолированы от всех транспортных потоков и, хоть находятся в центре города, совсем недалеко от основных транспортных магистралей, тихи и уютны. Пространство между домами, засаженное зеленью, устроено так, что напоминает коридоры, выходящие на параллельные улицы и на близлежащий парк, который стал, как и поселок, называться Бутусовским.

МЕСТО ТЕМНОЕ, НЕПРОЛАЗНОЕ

На самом деле этот парк отнюдь не бутусовский. И никакого отношения к поселку не имел никогда. Это тоже был пустырь, а точнее, свалка за трамвайно­троллейбусным депо, за электростанцией темное и непролазное место, куда нормальный человек и не сунется.

В 20х годах прошлого века жители близлежащих домов, рабочие трамвайно­троллейбусного управления и электростанции и прочие граждане предусмотрительно наразбивали здесь дикие огороды и картофельники. И так бы все и оставалось, не придумай тогда местная власть в закрытой кирхе, что выходит фасадом на улицу Свердлова, устроить по законам жанра того времени пролетарский клуб имени Закгейма. Естественно рядом построен Бутусовский поселок, олицетворение города коммунистического будущего, а тут кирха!

Недолго ходили комсомольцы и комсомолки в свой новоиспеченный очаг культуры мимо этого почти что отхожего места равнодушно. В 1933 году на пустыре появились трудящиеся из вышеназванного управления и с энтузиазмом взялись за благое дело. Картофельникам и огурцам с морковкой объявили нещадную войну. Пустырь был расчищен и огорожен, в новом парке появились гравийные дорожки, были высажены деревья, разбиты клумбы и много чего еще. 30 тысяч квадратных метров превратились в шикарную зону отдыха и развлечений.

Освещенные аллеи, обрамленные декоративным кустарником и цветами, по которым прохаживались влюбленные парочки и где устраивались по праздничным и выходным дням катания на лошадях, зимой заливались высокие ледяные горки, а на центральной аллее устанавливали огромную елку. Вот была гульба! Особенно хорош был праздник проводов русской зимы каких только развлечений, шуточных состязаний не было! Не говоря уже о всеобщем поедании блинов.

В парке и кино смотрели под открытым небом, и концерты устраивали. Стояла там «ракушка» для эстрадных выступлений местных вокалистов и куплетистов точно такая же, как в фильме «Покровские ворота», где концертировал мастер разговорного жанра Велюров, он же артист Леонид Броневой. А невдалеке от «ракушки» танцплощадка, детские и взрослые качеликарусели, тир, летняя веранда, читальный зал и прочие причиндалы для услады малых деток и молодежи.

В длинном одноэтажном здании, о котором сейчас и воспоминанийто не осталось, располагалась контора парка культуры, а также единственная на весь город бильярдная. Просуществовала она почти до 90х годов, поддерживая немеркнущие традиции ярославских мастеров бильярда и просто любителей помахать кием, пока покосившееся здание, ее приютившее, вконец не развалилось. Шахматный и шашечный клуб был как раз на том месте, где стоят деревянные столики со скамьями и где теперь, продолжая традиции, местные мужички ломают головы над тактикой шахматного боя. Даже пиво не пьют, хотя, конечно, в последнее время старый парк превратился в одну большую пивную на каждом пеньке стол и стул.

В конце 60х начале 70х добрый кусок парка отхватили под новую областную библиотеку. Но это вроде бы и не испортило образ старичка наоборот, придало некий интеллектуальный шарм. Потому что на скамейках, которых множество стояло на аллеях парка, как­то незаметно сменился контингент граждан. Не только старушки со старичками и мамашки с колясками стали их неизменными седоками, но и стайки студентов с книжкамиконспектами, влюбленные парочки, читающие взахлеб свои вирши доморощенные поэты… Появление библиотеки с богатыми читальными залами убило парковую читальню разные весовые категории!

А в конце 70х парк был передан электромашиностроительному заводу, который также оставил здесь свой след в Бутусовском впервые в Ярославле появился центр электромобилей, куда съезжались взрослые и дети со всех концов города.

В 90х годах парк стал муниципальным. Это было начало его конца. Хотя еще какое­то время там заливали каток, ставили елки на Новый год. Главной достопримечательностью парка сейчас стала пивная палатка, где распивают все, что не приколочено, а основными посетителями парковой зоны породистые псы в сопровождении своих таких же породистых владельцев, которые нашли здесь для себя удобную выгульную площадку…