Уже не в первый раз в одном из красивейших уголков Ярославля, на Петропавловских прудах, утки-кряквы вывели потомство. Три семейки сереньких с пестринкой утят, пронзительно пища, учатся нырять и самостоятельно добывать себе пропитание.
аждый выводок живет на своем водоеме, поэтому пищи хватает всем. На самом дальнем пруду три ярких толстых селезня ухитрились спрятаться в свисающих до самой воды ивовых ветвях, да так искусно, что сразу и не разглядишь. У них как раз началась летняя линька, во время которой они теряют способность летать и становятся совершенно беззащитными. Поэтому желания покрасоваться перед людьми у птиц сейчас не возникает — слишком уж это опасно.
К сожалению, человек остается их главным врагом. Из десяти утят одного выводка сейчас осталось лишь шесть: местные хулиганы-мальчишки забили четверых птенцов камнями ради пустой забавы. Другой выводок пострадал от щуки. Оказывается, даже в изрядно захламленных прудах водится эта зубастая хищница.
Сфотографировать уток на прудах Петропавловской слободы непросто. Их серое оперение незаметно на фоне пестрой, заросшей ряской поверхности воды. Когда же наконец утка-мать выводит своих птенцов на чистую воду, на горизонте появляется охрана в устрашающе милитаризованной форме. И всем, кто хочет просто поглазеть на птиц или сфотографировать их, грозят составить протокол. Оказывается, пруды и окружающая их территория теперь являются частной собственностью. К юбилею Ярославля здесь собираются открыть парк-отель «Петровский сад», и столичные инвесторы явно против того, чтобы посторонние наблюдали, как идут благоустроительные работы. Гулять в парке, правда, иногда разрешают, а вот фотографировать — ни-ни! Вдруг чего лишнего заснимете…
Тишина в старинном парке нарушается пронзительным визгом бензопилы — расчищается площадка для строительства. Наверное, это и есть тот самый секретный объект, запрет на съемку которого строже, чем на военных базах. Убедившись, что фотографировать церковь Петра и Павла и секретную бензопилу я не собираюсь, охранник сменил гнев на милость. Разрешил-таки снять утиную семейку за кустом солнечно-желтых ирисов. Но потом строго проверил отснятые кадры, криминала не нашел и все одобрил.
Снова взвизгнула бензопила, но утки к этому звуку уже привыкли. Смело продолжают плавать за высоким железобетонным забором, под защитой сурового охранника Толика. Не знаю, хорошо ли им от такого соседства. Но от назойливых людей, увы, никуда не скроешься.
