В одном старинном селе Мышкинского района, расположенном на Волге, отпевали покойника. А после совершения обряда по церковному чину к священнику подошли бабушки. «Батюшка, — попросили они, — давайте потрясем покойника, чтобы душа скорее попала в рай!» РАЙ И МТС Естественно, священник отказался от участия в таком суеверном ритуале. Несмотря на приглашения, редко ходит он и на поминки. После того, как отец Василий из Пошехонья рассказал ему одну поминальную историю.

В одном старинном селе Мышкинского района, расположенном на Волге, отпевали покойника. А после совершения обряда по церковному чину к священнику подошли бабушки. «Батюшка, — попросили они, — давайте потрясем покойника, чтобы душа скорее попала в рай!»

РАЙ И МТС

Естественно, священник отказался от участия в таком суеверном ритуале. Несмотря на приглашения, редко ходит он и на поминки. После того, как отец Василий из Пошехонья рассказал ему одну поминальную историю. Отца Василия как-то пригласили после похорон на застолье. Поднесли стопку. Закусывал блином. Блин как блин. Только холодный да жестковатый. Закусил, виду не подал. И заметил, что старушки, глядя на него, как-то странно перешептываются: «Съел? Да, съел!» А потом и оказалось, что по какому-то суеверному обычаю блин этот, прежде чем попасть на стол, три дня пролежал на лице у усопшего. С тех пор и перестал он на поминки ходить.

Услышав недавно этот рассказ, я удивился, что остатки таких, еще языческих верований не вымерли в нашей деревне.

А вот другой, недавно обнародованный случай, когда покойников трясут, только уже по атеистическому, советскому обряду, не дает покоя. Случай характерный, хотя зафиксирован он и не в нашей области, а в вятском селе Усад. В 1932 году там началось строительство районной машинно-тракторной станции — МТС. Райком место для нее определил прямо на действующем кладбище. А райисполком свое решение принял накануне Пасхи, в Страстную седмицу. На общем собрании колхозникам объявили, что в Пасху все должны идти на субботник — расчищать место от крестов и оградок. Мужики, видимо, в знак протеста все, кроме одного, напились в этот день. Вспоминает очевидица: «Мы же, бабешки, поняли, чем это может кончиться, — тюрьмой, лагерем. Взяли топоры и вырубили все кресты на кладбище. Тот человек, что пришел трезвый, встал с топором у могилы своего сына и сказал нам, бабешкам, что зарубит любую, кто будет рубить крест его сына. И еще долго стоял этот одинокий крест, напоминая нам о содеянном, но, когда началось строительство МТС, и эта могила была снесена».

Тут тоже трясут покойников, потрясают их последнее пристанище. Власть строит рай на земле, пусть власть этого райсовета и мертвые тоже чувствуют. Связь между языческим и атеистическим суеверием напрашивается сама собой. Не на этой ли основе разгорелась целая война против мертвых, затихшая лишь недавно?

В последнее десятилетие кладбище в Мышкине внешне переменилось. И не только потому, что памятники некоторые стали побогаче. Нет, немало и бедных, безымянных могил. Просто отсюда ушло запустение. Почти все поваленные старинные мраморные памятники местных купцов, умерших на протяжении XIX века, поставлены на место. Точнее, то, что от них осталось. Обломки каменных крестов положены рядом, на плиты склепов. Эта импровизированная экспозиция повествует о небывалом нашествии на царство мертвых. Революционный ли напор масс здесь начудил так или дух нечистый, по народным сказаниям, часто проживающий в гробах и заставляющий живых бесноваться?

ГЕНЕРАЛЬСКАЯ МОГИЛА

Безымянная могила. В этом слышится что-то неполноценное. Но если покопаться в истории, то окажется, что это не так. Археологи утверждают, что в старину на Руси, вплоть до пятнадцатого века, погребения, особенно простых жителей, были сплошь безы-мянными. Даже на известковых плитах не высекали надписей. В этом не чувствовали уничижения. Наоборот, кладбища родовые почитались больше, чем в наши дни, их часто посещали и помнили без указателей, кто где похоронен.

Такой безымянный погост был найден археологами, например, в Угличском районе, у Грехова ручья. Да и прямо на территории кремля там таится безымянное погребение пятнадцатого века. Кости покоятся примерно в полуметре от земной поверхности, по которой ходят туристы.

Первые зафиксированные надписи довольно кратки. Например: «Здесь лежит Орина, Кленова жена». А могилы в те далекие времена вскрывали, наверное, в исключительных случаях: только для того, чтобы вбить осиновый кол вурдалаку между лопаток. Такие скелеты с кольями археологи, кстати, находили в старинных захоронениях и под Угличем. В минувшем же веке гробокопательство стало повсеместным. Помню, как в погожем сентябре 1982 года пошел я прогуляться пешком из Ярославля в село Лучинское. Издалека поманила церковь, вблизи обернувшаяся неприглядным серым ящиком — так ее обкорнали, переделав под мастерскую для совхозной техники.

Могилы, будто испугавшись людей, ушли в землю, торчали под ногами прутьями железных крестов, и лишь в кустах акации открылись две большие гранитные глыбы, грубо свернутые в сторону. Под ними были погребены, как я узнал из надписей, генерал-майор Лео в отставке и его жена, урожденная Коковцева, умершая молодой. Склеп был разворочен, раскопан — в нем явно что-то искали. Не верилось, что все это рядом с большим, шумным городом.

Четверть века прошло с того дня. И вот недавно, 5 октября, наши взрослые дети побывали в этом восстановленном храме Иоакима и Анны. Их гостеприимно встретил сторож, рассказал об усадьбе. Осмотрели старинные, известковые надгробия шестнадцатого века. Небывалая война с иным миром затихла. Могилы генерала и его супруги тоже приведены в порядок.

КРЕСТЫ В ОГОРОДЕ

Слышал о необычных поверьях от выходцев из затопленного Мологского уезда. Там, после того как обмоют покойника, обмылки не выбрасывали. Рекомендовали их для умывки против боли в суставах, если «руки начнут дрябнуть». В старинных книгах зафиксированы советы знахарей. Если у вас болят суставы, например, ног, надо пойти на кладбище и, найдя человеческую кость, потереть ей больные места. Такие кости часто выбрасывают наверх при перекопке старых захоронений. Похоже, народ относился к ним довольно прозаично. Частицы мертвеца, однако, входят в разные колдовские рецепты, связанные с магией. У некоторых народов Африки еще в девятнадцатом веке был тошнотворный обряд, когда родные принимали внутрь гной, выступавший из покойника. То, как держали в хижинах мумии своих детей и таскали их на спине во время переходов с места на место, общеизвестно.

Все эти обряды хотя и ужасны, но описаны и объяснены. Тут низкий уровень цивилизации, вера в загробных духов. Странно, когда в наше время, такое ученое и всезнающее, кладбище вдруг входит прямо чуть ли не в жилище или становится идеологическим противником власти.

Когда я учился в институте, нас послали работать в совхоз в подмосковное село Любичи. Отвели место в доме старика Долгополова. Войдя во двор, я остолбенел, увидев в огороде три могильных креста, выкрашенных синей краской. На них — имена недавно умершей хозяйки дома и ее сына. А на третьем кресте начертано: «Долгополов Василий Николаевич, 1896 — 197?». Особенно этот знак вопроса удивил. «Он, наверное, умом тронулся?» — недоумевали мои товарищи.

Сколько лет прошло, а не идут из памяти эти кресты. И деньги копят на похороны, и гробы загодя в деревнях себе покупают. Так делали еще многие святые древней Руси. Но за этими крестами, поставленными в умирающей нашей деревне, увиделось что-то апокалипсическое.

ВМЕСТО МЯЧА — ЧЕРЕП

Так кто же все-таки тронулся умом? В большей степени, наверное, те, кто начал войну против царства мертвых. Только за минувший век мы уже привыкли к этому и не удивляемся. Например, в Мышкине все памятники из белого мрамора были с погоста свезены и раздроблены для сооружения постамента для статуи Ленина, которая, кстати, поставлена у Никольского собора на месте снесенной часовни. Почему именно белый мрамор? Может, он напоминал о гадах-белогвардейцах? Белый — это также и святой, райский цвет.

Село Кривец стоит на красивом берегу Волги. Здесь, в бывшей барской усадьбе, в склепах, где были захоронены дворяне Кожины, взбаламученные революцией люди искали золотую шпагу, которой был награжден один из представителей этого рода за храбрость, проявленную в Бородинском сражении. Старинные парики с мертвых, говорят, белели, брошенные тут же, в кустах. Склепы были устроены в подвальной части храма, там позднее оборудовали столярную мастерскую для здешнего дома-интерната. А наверху, в уцелевшем алтаре, ухитрились обустроить жилье. Я сам в нем когда-то побывал.

Учитель Мышкинской средней школы Владимир Александрович Порецкий до конца жизни удивлялся, как, выйдя на улицу, неподалеку от кладбища, увидал мальчишек, играющих в футбол. Вместо мяча — череп мышкинского купца.

Другой учитель, Александр Семенович Молочков, все вспоминал, как в селе Рождествене закрыли храм. Вошел туда председатель сельсовета, посмотрел на алтарь и выбежал. Вернулся с колом да как завопит! Да так с ревом и принялся колом крушить резной и золоченый иконостас. В этом храме была мастерская мелиораторов. Странный, изуродованный, он портил вид всего села. А теперь началось его возрождение. Старые своды вновь услышали и чин крещения, и чин венчания.

«Залезешь к нему в склеп — он лежит в гробу. Там такое окошечко, в него стекло вставлено. Раз по нему молотком! И начинаешь обыскивать. Проверишь, нет ли креста на груди», — так расска-зывал один из участников изъятия церковных ценностей, когда заодно были обысканы все богатые покойники на городском погосте в Мышкине. А в бывшей столице Российской империи после революции, как вспоминал известный пушкинист Семен Гейченко, весь Невский проспект от Садовой до Дворцовой был вымощен плитами с трех разоренных кладбищ. Потом их убрали.

ПРЕДСКАЗАНИЕ ЗАТВОРНИКА

О жутких маньяках, в том числе и некрофилах, написано немало. В Америке был один извращенец, служитель морга, насиловавший покойниц-девушек и пивший мочу из них через резиновую трубочку.

Но только недавно стало известно о том, что затворник Смоленско-Зосимовской пустыни Алексей в 1919 году, когда по всей стране вскрывали мощи святых, сделал необычное предсказание. Старцу явился во сне преподобный Сергий Радонежский и сказал: «Когда подвергаются такому испытанию живые люди, то необходимо, чтобы этому подверглись и останки людей умерших. Я сам отдал мое тело, дабы град мой был вовеки цел».

Теперь, пожалуй, стало понятно, что это за испытание. Началось оно со вскрытия мощей, что делали не только тайно, но часто и публично, с театральным размахом.

В том же 1919 году весной в Переславле на виду у большой толпы открыли раку с мощами Даниила Переславского и постановили, как сказано «в протоколе», их уничтожить, поскольку «трухлявые кости использовались для обогащения глубоких карманов черных воронов монастыря». Так глумились, кстати, над теми, кто в шестнадцатом веке погребал бесхозных покойников: умерших странников, убитых, утонувших бедняков. Своими руками, на спине переносил их в общую могилу — скудельницу.

Пожилая жительница Углича вспоминала, как она после революции ходила с родителями в Покровский монастырь, где было очень красиво. А когда училась в школе, учитель атеизма Сидоров велел всем детям идти в эту обитель — смотреть, как разоблачают мощи святого. Было это в 1932 году. Запомнилось девочке, что собралось очень много народу, все говорили речи и показывали толпе какие-то кости. Дети ничего не поняли. А в 1936 — 37 годах, во время Волгостроя, монастырь был разрушен и затоплен.

СТРАШНОЕ «ЯБЛОЧКО»

Можно привести немало примеров, как сбылось предсказание затворника Алексея. Начали со святых, да увлеклись, потревожили и простых, и грешных по дворянским усыпальницам, сельским погостам и другим местам.

«Увы, напрасно деве гордой я предлагал свою любовь…» Труп баронессы Анны Вульф, которой Пушкин написал такие стихи, был извлечен из склепа в темную ночь революционным матросом. Об этом вспоминал все тот же хранитель пушкинской усадьбы в Михайловском Семен Гейченко. Пьяный матрос раздел полуистлевшую старушку, труп ее повесил в саду на дерево, а сам облачился в старинное одеяние усопшей. Плясал «яблочко» и бил из маузера по белевшему в темноте мертвому телу.

Да и отец нашего великого земляка, Николая Алексеевича Некрасова, тоже в те годы подвергся испытанию. Тело его в Грешневе было потревожено в склепе. А по-другому — его просто «выкинули», как втихомолку говорили научные сотрудники музея. Похожее испытание выпало и на долю деда поэта Федора Тютчева в угличском селе Знаменском. Памятник с его склепа использовали в качестве фундамента под сарай. А потом под крыльцо дома.

Когда пьяный матрос колет попа штыком, а потом в рану втыкает крест, еще можно понять. Садист, маньяк. Теперь таких развелось немало. Но бой, который дают мертвым, не укладывается в рамки ума. Видимо, не обошлось здесь без силы «нездешней, пододонной», пришедшей к власти на Руси. Об этом былину, все эти годы ходившую в народе, не так давно фольклористы записали на Вологодчине.

Может, и не так все это было? Полная картина совершившегося в прошлом открыта лишь тем, кто переступил за земной рубеж. Но, несмотря на школу атеизма, не умерло в народе поверье, что покой мертвых лучше не тревожить и с кладбища в квартиру ничего не приносить.

«А как же древние египтяне?» — спросит скептик. Они во время пира вносили в зал мумию, чтобы напоминала о бренности всего земного!

Это любят повторять и переписывать из книги в книгу, при этом забывая уточнить, что та мумия была у египтян не настоящим мертвецом, а деревянным, наподобие раскрашенной куклы или того святочного покойника-ряженого, которым парни в старой деревне на «беседах» пугали девок.

СВЯЩЕННИК ПРЕДОСТЕРЕГАЛ

Чтобы не сгущать мистический мрак, стоит добавить, что не только в ХХ веке использовали кладбищенские памятники на стройматериалы. В фундаментах московских храмов попадаются надгробные плиты XII — XIII веков. Как правило, такая плита лежала на могиле полвека. Потом, когда умирали родственники погребенного, она использовалась вторично. Любопытно, что явление это подмечено со времен Ивана Грозного. Тогда на Руси строилось множество храмов, а может, и какие-то другие мотивы сказались. В том числе и нравственные. Но это не тот случай, когда перед крыльцом колхозной конторы лежит мраморный памятник — все по нему ходят и попирают ногами. На древних известковых плитах, лежащих на земле, крестов не изображали, да и имени чаще не было.

А мраморный памятник с кладбища у колхозной конторы в мышкинском селе Костюрине я приметил еще в восьмидесятые годы. Позднее, в начале девяностых, когда я рассказал об этом отцу Иоанну из села Охотина, он махнул рукой: «Я уже говорил председателю — убери! Иначе колхозу твоему не будет пути!» Тогда я эти слова воспринял как риторические. А теперь оказалось, что они пророческие. Колхоз «Дружба» в районе развалился одним из первых.

Николай СМИРНОВ.