Жилищные условия у Тамары Евгеньевны ужасны, материальные — еще хуже. Ей далеко за 60, как говорится, ее года — ее богатство. Но она старается всегда быть в форме, подтянутая, несмотря на все свалившиеся на нее горести, все еще красивая и доброжелательная, готовая на самопожертвование.
Жилищные условия у Тамары Евгеньевны ужасны, материальные — еще хуже. Ей далеко за 60, как говорится, ее года — ее богатство. Но она старается всегда быть в форме, подтянутая, несмотря на все свалившиеся на нее горести, все еще красивая и доброжелательная, готовая на самопожертвование.
А БЫЛА ТАКАЯ УДАЧЛИВАЯ
Тамара Евгеньевна Лазько — член Союза журналистов России, 38 лет преподавала историю и право в русскоязычной школе в бывшей братской республике Узбекистан, много лет была заместителем директора школы, потом директором. Одновременно, человек активный, жаждущий бурной деятельности, она возглавляла городской клуб «Поиск». Под ее руководством школьники отыскивали участников войн, родственников погибших на войне солдат, вели переписку с героями былых боев, проводили встречи с курсантами военных училищ и солдатами срочной службы в воинских частях и в школах города.
Еще Лазько руководила клубом «Человек и закон», который оказался очень нужным не только школьникам, вступающим в жизнь, но и их родителям, активно печаталась в ташкентских газетах. Эта красивая, энергичная женщина поистине была счастлива и, как бы теперь сказали, успешна. Ей подражали, но и завидовали. Еще бы, муж — заслуженный работник КГБ, сыновья здоровы и успешно учатся, на радость родителям…
Смерть мужа в 1990 году была для Тамары Евгеньевны ударом судьбы — как расплата за удачу, за счастье. Была семья и — нет. Трудно было разорвать круг одиночества и пустоты. Но нашла в себе силы. Спасло либимое дело, хорошие люди не обошли вниманием и дружбой.
ЕЗЖАЙ СВОЙ РОССИЯ
Но… за первым ударом последовал второй. Завертелось колесо политики: «единый и могучий» Союз распался как карточный домик. В Узбекистане резко изменилось отношение к русским людям, по многу лет прожившим в республике, откровенно начали предлагать уехать на свою историческую родину. «Езжай свой Россия», — не раз и не два бросали в лицо Тамаре Лазько. В 1993 году правительство Узбекистана издало указ: все документы необходимо заполнять только на узбекском языке. Даже медицинские справки, рецепты на лекарства врачи выписывали на узбекском…
Тамара Евгеньевна продолжала работать в школе, но уже не директором — попросили освободить руководящее место для «нацкадра», не помогло даже знание местного языка. Это было страшное время, несмотря на то что не было войны. Русскоязычное население покидало страну, ставшую для них второй родиной. За копейки люди продавали квартиры, дома, вещи, нажитые порой нелегким трудом. Сутками, неделями просиживали у стен российского посольства в Узбекистане, чтобы получить российское гражданство и разрешение на въезд в Россию. Тогда она, как и многие, еще верила, что люди, получившие статус вынужденного переселенца, защищены в России Законом. Они получат работу, жилье, их ждут…
ПЕРЕСЕЛЕНКА
Но вот уже 14 лет Лазько испытывает на себе российские законы. Как выяснилось, вынужденных переселенцев на Родине никто не ждал. И черные дни подступили вплотную. Вся семья потеряла работу. Денег не было. Продали мебель, одежду, посуду — кое-как собрали на отъезд.
Тамара Евгеньевна с младшим сыном перебралась в Ярославль. С сентября 1994 года начала преподавать географию в школе N 3, а с октября по совместительству — историю и право в школе N 80. Работала в две смены. На скудную учительскую зарплату снимали жилье в частном секторе. И это было лишь начало, цветочки. Но и здесь Тамара Лазько нашла себе общественное занятие: в 80-й школе организовала поисковый отряд имени Елены Колесовой. Собирала со школьниками материалы о воинах, проводила встречи с ветеранами войны и труда и писала свои заметки в областные и городские газеты, в том числе и в наше «Золотое кольцо», а также участвовала в составлении Книги памяти «Не предать забвению».
Знание законов, юридическая практика в наступившие времена судов с «МММ» и другими махровыми компаниями дали возможность найти подработку. Лазько составляет иски, пишет заявления в суды, жалобы, собирает казенные бумаги, помогая обманутым гражданам отстоять свое.
ПО ПАРАДНЫМ С ЧЕЛОБИТНОЙ
В сентябре 1994 года семья Лазько встала на учет в Ярославскую миграционную службу, получила статус вынужденных переселенцев и была поставлена под номером 34 на очередь для получения жилья. Чтобы подстраховаться, Тамара Евгеньевна подала заявление в администрацию Ленинского района, где была поставлена в льготную очередь под номером 43, аналогичное заявление было подано в мэрию Ярославля. С тех пор уже на протяжении 14 лет Лазько получает отписки из мэрии примерно одинакового содержания: согласно очередности жилье будет выделено.
В 1997 году Ярославская миграционная служба заключила с заводом «Холодмаш» договор на долевое участие в строительстве жилого дома на улице Панина, 56. Согласно договору 34 квартиры принадлежало миграционной службе. Однако в доме на улице Панина Лазько жилье не выделили. Сколько она ни писала жалоб, правды не нашла. А в 2008 году Тамара Евгеньевна получает из миграционной службы странную, по меньшей мере, отписку за подписью Л. Гуменюк, где пропечатано: «… В ноябре 1999 года вам была предложена комната площадью 8,9 кв. м в двухкомнатной квартире N 11 дома 56 по улице Панина…» Лазько в шоке: никакой комнаты в 8,9 квадратных метра миграционной службой не выделялось. А если бы и выделялось, почему Лазько узнала об этом только в октябре 2008 года? И почему в миграционной службе нет никакого письменного подтверждения этого якобы отказа? Я уж не говорю о том, по каким таким социальным нормам выделяется такое количество метров на семью из двух взрослых людей, мать и сына…
ВОПРОСЫ БЕЗ ОТВЕТОВ
Есть еще много вопросов, особенно с номерами, которыми метили Лазько в этой бесконечной очереди. Например, в сентябре 1999 года номер ее очереди 43, в ноябре 2003-го — номер 3, а в феврале 2005-го — 4. Почему, например, Леонид Николаевич Калентьев, принятый на учет для получения жилья в январе 1998 года, значится в сводном списке льготников миграционной службы под номером 1, а Лазько, вставшая на учет тремя годами раньше, — за номером 14? И таких номеров не один-два — масса. Это уже стало системой в миграционной службе Ярославской области. Черствое отношение некоторых сотрудников службы к людям, поневоле ставшим изгоями в родной стране, сокрытие законодательных актов от них, которые зачастую рождаются мгновенно в стенах службы, — это все печальные штрихи к картине маслом.
За время стояния на учете в службе в декабре 2002 года Лазько была предложена комната площадью 14 квадратных метров на 8-м этаже в общежитии, где не работают ни лифт, ни мусоропровод, нет ни отопления, ни горячей, ни холодной воды, дом без окон и дверей в Тутаеве, а также комната в 9 квадратных метров на окраине Тутаева в аварийном доме постройки 1910 года. От такой «заботы» Лазько, конечно же, отказалась.
Работники миграционной службы, предлагая «улучшенное» жилье Тамаре Евгеньевне, отказались присутствовать при его осмотре и составлении акта о его состоянии, поручив это неблагодарное дело служащему Тутаевского БТИ господину Смирнову, который составленный на месте самой Лазько акт подписать не захотел.
В конце концов, Тамара Евгеньевна написала жалобу в Управление внутренних дел по Ярославской области на имя Вячеслава Петухова, на которую 6 ноября 2003 года получен ответ: «… Ваше обращение в отношении очередности внимательно рассмотрено… По сводному списку 2003 года льготная очередь номер 2…»
— Все помещения, которые приобретала миграционная служба, проверяла комиссия, — говорит Л. Дубченко, специалист службы по вопросам вынужденных переселенцев. — Средств, выделяемых государством на приобретение жилья в Ярославле для них, не хватало. В 2004 году службе было выделено 700 тысяч рублей. На эти деньги многодетной семье была куплена трехкомнатная квартира в Угличе и комната. После этого очередь первоочередников в службе перестала существовать.
Миграционная служба по Ярославской области с очереди Тамару Лазько сняла, а в 2006 году ее лишили статуса вынужденной переселенки.
ПРАВО ЕСТЬ — ЖИЛИЩА НЕТ
А что же муниципальные власти? «… В соответствии с п. 1 ст. 2 ФЗ Жилищный кодекс РСФСР признан утратившим силу с 01. 03. 2005 г. Распоряжением главы администрации Дзержинского района мэрии г. Ярославля от 06. 06. 2007 г. N 187 был утвержден список… Ваш номер — 793», — уведомил Лазько заместитель мэра Владимир Смирнов, напомнив, что состояла она на очереди под номером 47. Таким образом, 14-летняя бесполезная переписка с властями лишила Тамару Евгеньевну не только права на улучшение жилищных условий «согласно очередности», но и на саму очередь, отняла здоровье — не один месяц она провела на больничной койке.
Выйдя из больницы, собрав остатки сил, Лазько обратилась в общественную приемную Путина, к экс-губернатору, ныне депутату Государственной думы России Анатолию Лисицыну с просьбой решить ее жилищный вопрос в канун юбилея Ярославля. На запрос Анатолия Лисицына пришли сразу два ответа. Первый — от заместителя мэра Владимира Смирнова, предлагавшего Лазько встать в очередь на получение жилья по целевой программе, но предварительно собрать справки и получить в банке согласие на предоставление кредита. Второй ответ — из миграционной службы за подписью ВРИО начальника Л. Гуменюка, который гласил: «Вы имеете право жилищного обустройства по месту жительства. Участвуйте в целевой программе «Жилище на 2002 — 2010 годы», вставайте на очередь!»
С этими ответами Тамара Лазько опять пошла к Анатолию Лисицыну… Так и ходит по кругу. И мыкает горе в холодной торцевой комнате в общаге, где в блоке проживают 24 студента, где одна электроплита с двумя рабочими конфорками, 10 лет не было туалета и 30 лет не наблюдалось ремонта.
— Я в ужасе: как жить? — говорит Тамара Евгеньевна. — Жила честно, всю сознательную жизнь работала для государства, для людей. Сегодня государство платит мне черной неблагодарностью. За что?
Татьяна ИВАНОВА.
