По Мышкину в легкой курточке и слегка навеселе идет человек и бодро подпевает: «Грачи летят, на родину летят». Это Владимир Печкин. «Не грачи, а скворцы», — поправляю я его. «Что ты мне говоришь? — смеется он. — Разве я не знаю. Ведь я с этим Колюхой в армии служил»… КОЛЮХА — это известный певец и руководитель ансамбля «Любэ» Николай Расторгуев. Ему и принадлежат слова песни о скворцах. Печкина я знаю с детства, он не обманывает.
По Мышкину в легкой курточке и слегка навеселе идет человек и бодро подпевает: «Грачи летят, на родину летят». Это Владимир Печкин.
«Не грачи, а скворцы», — поправляю я его. «Что ты мне говоришь? — смеется он. — Разве я не знаю. Ведь я с этим Колюхой в армии служил»…
КОЛЮХА — это известный певец и руководитель ансамбля «Любэ» Николай Расторгуев. Ему и принадлежат слова песни о скворцах. Печкина я знаю с детства, он не обманывает. В те далекие времена, когда познакомился с ним Печкин, Николай, возможно, и не помышлял о славе эстрадной звезды. В мае 1976 года Владимира призвали в армию, и он попал в гарнизон, находившийся в Подмосковье, в Глуховецком районе неподалеку от Белого омута. Здесь они возводили инженерные сооружения, а говоря проще, шахты для ракет. Печкин работал по своей специальности — каменщиком. Как всякий солдат, он и сейчас помнит номер их военной части — 73456.
Жили в щитовых казармах. В таком же домике располагался у них и клуб. По вечерам в нем выступал свой ансамбль: три гитары и ударник. Печкин был тоже не чужд эстраде. В Мышкине еще до армии играл на ударных инструментах в оркестре на танцплощадке. С первого же захода в клуб ему запомнился здоровый, широкоплечий младший сержант. Сам Печкин маленький. Особенно понравилось, как он пел. Это и был Николай Расторгуев. Обычно ребята исполняли популярные песни тех лет. Но однажды, когда офицеры и прапорщики из клуба уже ушли, Расторгуев спел песню специально для салаг — ивановцев, астраханцев, только что прибывших в часть вместе с Печкиным. Владимира, как он вспоминает, эта песня привела в восторг: «Ох и пел!» Правда, слов он сейчас уже не помнит, но незатейливый припев навсегда запал в память: «Не грусти, салага, уйдут деды, приказ напишут — ты только жди. Пускай далеко твой отчий дом — ты на время забудь о нем».
Салага разоткровенничался с новыми знакомыми, что он до армии тоже играл на ударных инструментах. Это дошло до ребят из ансамбля, и они пригласили его на репетицию. Владимир сначала скромничал, не знал, как себя вести. Расторгуев к тому времени уже отслужил первый год. «Но после разговора оказалось, что он — парень хороший, простой». И Печкин несколько раз выступил в клубе под руководством будущей звезды. Младший сержант ему понравился не только тем, что он пел хорошо. Однажды Печкин толковал с ним на насущную солдатскую тему — где бы получше устроиться после армии. «Если хочешь, приезжай к нам в Люберцы. Мы дело найдем», — предложил Николай. «Я настроился на это предложение, — вспоминает Владимир. — Пока я буду дослуживать свой срок — он в Люберцах уже устроится. А где? Теперь я думаю, что он уже тогда мозговал, как бы ему создать свою группу. Может, и меня имел в виду, кто знает».
Однако воплотиться этим планам моего мышкинского знакомого не удалось. Вскоре в подмосковном гарнизоне развернулись драматические события на почве межнациональных отношений. В военной части было много азербайджанцев. Между ними и русскими часто вспыхивали драки. В ход шло все, что попадалось под руки. В столовой, например, дрались черпаками. Начальство решило спешно навести порядок. Сделано это было простым способом. Отобрали человек сто самых рослых и сильных русских парней и отправили в другое место. Слух шел, что под Тулу, а куда точно, Владимир не знает. Среди отобранных были в основном те, кто принимал участие в боях с южа-нами.
Николай Расторгуев тоже попал в эту сотню: и ростом, и силой он заметно выделялся среди солдат. Хотя, по словам Печкина, сам он в драках участия не принимал. Перевели в другой гарнизон и командира части Гацумьяна. Так к концу того же лета 1976 года и закончилось его знакомство с будущим известным исполнителем. «А без этих ребят нам в части туго пришлось!» — вспоминает Печкин. Но через восемь месяцев и его отправили во Владимирскую область, тоже в инженерные войска, где он и дослуживал срок. После армии вернулся в Мышкин.
Ну а потом, годы спустя он увидел Николая Расторгуева на телеэкране. Узнал сразу и, конечно, пожалел. что тогда и думать не думал, кем станет младший сержант из того маленького ансамбля, советовавший салагам не грустить. Песни Колюхи Печкину очень понравились. Даже во время нашего разговора он принимался их несколько раз напевать.
Несколько лет назад он разговорился о «Любэ» с соседкой. И та сказала, что Николай Расторгуев молодой. Лет тридцать, больше не дашь. «Да какой же он молодой, — сказал Печкин, — он в 1975 году призывался. А я в 1976. Мне уже 43 года, а он на год меня старше. Но соседка тогда не поверила. И они поспорили на бутылку водки. Владимир рассказал ей, как служил с Колюхой в одной части и даже немного поиграл с ним в ансамбле. Но соседка все равно не поверила. «А может, только сделала вид, чтобы не отдавать проспоренную бутылку», — вздыхает Владимир.
Теперь ему 52 года. После службы в армии он уже никогда к музыке не возвращался. Первое время работал в Мышкине каменщиком. Потом строительство в районе стало сворачиваться. Последнее время Печкин — безработный, перебивается случайными заработками. В тяжелый день продал за бесценок даже свой магнитофон, на котором слушал записи любимых песен, в том числе и Николая Расторгуева.
Николай СМИРНОВ.
