Человек счастливой судьбы в глубинке  это, пожалуй, редкость для современной жизни. Но, как оказывается, в мышкинских деревнях еще встречаются такие люди. Один из них  Георгий Иванович Щурков. ОН РОДИЛСЯ в 1923 году в старинном селе Учме и прожил там всю жизнь. В семье их было пятеро детей, отец умер в 1933 году, мать работала в колхозе. Крестьянский сын закончил всего три класса и с двенадцати лет пошел помогать матери  ухаживал за телятами, возил воду.

Человек счастливой судьбы в глубинке  это, пожалуй, редкость для современной жизни. Но, как оказывается, в мышкинских деревнях еще встречаются такие люди. Один из них  Георгий Иванович Щурков.

ОН РОДИЛСЯ в 1923 году в старинном селе Учме и прожил там всю жизнь. В семье их было пятеро детей, отец умер в 1933 году, мать работала в колхозе. Крестьянский сын закончил всего три класса и с двенадцати лет пошел помогать матери  ухаживал за телятами, возил воду. 

 В 1941 году 10 ноября нас как ополченцев зачислили в ярославскую 234ю дивизию,  вспоминает он.  В Песочном она формировалась. 1 января приняли присягу, посадили нас в теплушки и отправили под Москву. Участвовали в обороне столицы во втором эшелоне на МинскоМожайском шоссе. Прибыли мы туда без оружия. Сначала я был в стрелковой прорывной роте, состоявшей из молодых солдат от 18 до 27 лет. А потом меня из стрелковой роты перевели в роту ПТР, противотанковое ружье выдали.

А если бы не случилось этого, то не сидел бы Георгий Иванович тусклым осенним деньком в своем стареньком доме, не рассказывал бы нам о боях под Москвой. Потому что вся стрелковая рота, с которой он принимал присягу, полегла там 1 апреля 1942 года у одной деревеньки. По случайности жив остался. Но и после этого смерть еще два раза прошла близко от деревенского паренька.

 А 30 апреля меня ранило, бронебойщика… В Пречистенском районе под Смоленском, куда нас прислали изпод Велижа. Палец большой на руке оторвало разрывной пулей и попало в плечо, в легкое. Упал, очнулся,  усмехается ветеран,  и принялся с товарищем палец искать. Вот глупость, молодые были! Пока искали, напарника ранило в ноги. Подошли санитары, перевязали нас и на носилках оттащили за речку. Никакого там госпиталя не было. В лесу на подстилке из ельника лежал. Утром проснулся и своим ходом пошел в санбат. Шел до 2 мая, так тяжело было.

Вот тут костлявая опять склонилась над солдатом.

Пролежал он в деревне целый месяц, рана оказалась серьезной и не заживала. Жить, как говорили санитары, Георгию оставалось несколько дней. Эти слова услышала хозяйка  бабка и предложила: «Дай мне песочку, дай табачку  и я тебя вылечу». Получив песок и махорку, бабка сделала какойто отвар, в состав которого входили дубовая кора и клюква. И поставила этим снадобьем раненого солдата на ноги. 

 Желудок стал работать, а до этого он не принимал уже никакой пищи  все вылетало,  продолжает Георгий Иванович.  Положили меня в старую палатку. Сержант утром покормил. На другой день пришел, кричит: «Эй, ты живой? Ну, значит, жить будешь. Тут, в старой палатке, редко кто остается жив…»

Так опять выжил Щурков. Отправили его в Калинин, потом в Горьковскую область. По Волге туда мимо Учмы проплывал, родной дом на берегу увидел, а побывать не удалось. После лечения в 1942 году отправили в Дзержинск, в 11й отряд вохры. К телу в первое время была привязана бутылка, куда по резиновой трубочке стекал гной из медленно заживавшего легкого. В противогазе ходить не мог  задыхался.

В Нижнем Тагиле танковый полк формировали. Там определили Щуркова в 24й особый батальон по сопровождению военных грузов. Особенно быстро шел состав, когда перевозили снаряды для «катюш». Два года здесь прослужил. В последний день 1944 года, 31 декабря, в Вильнюсе смерть в третий раз дох­нула в лицо солдату. В этот день, по словам Георгия Ивановича, на станции произошла диверсия. Подорвали железнодорожный состав, пошли под откос вагоны, цистерны. Станция вся была забита военными грузами. Взрывы были такой силы, что во всех домах города вылетели стекла.

 Вагон наш раскрыло, меня выбросило, шарахнуло. Больше ничего не помню. Очнулся уже на койке в доме после сильной контузии. Восемнадцать дней там пролежал, потом взяли в санитарный вагон, и я уехал в свою часть. Там долечивался. А 27 октября 1945 года меня демобилизовали,  закончил свой рассказ Георгий Иванович.

Вернулся в Мышкинский район, в Учму. Строил здесь дороги, ремонтировал мосты, плотничал, за что имеет почетные грамоты от на-

­чаль­ства. А вот военных наград у него немного, лишь медаль «За оборону Москвы». А сколько таких солдат, что вообще не имеют ни одной медали, ни даже могильного креста, что полегли в первом же бою, как та прорывная рота из 234й ярославской дивизии! Эта горькая память и теперь отдается в наших сердцах.

В 1950 году женился Георгий Иванович Щурков на Тамаре Алексеевне из Белозерова. Жаль, что ей не удалось дожить до сегодняшнего дня. Вырастили двоих детей, Николая и Алексея. Живут они теперь в Угличе. У Георгия Ивановича есть уже не только внуки, но и правнуки. 19 сентября 2009 года ему исполнилось 86 лет.

 Двое мы с братом Федором ушли на фронт,  добавляет он.  Федор  мой брат двойнишный. Первым я родился, потом  он. Теперь уже умер. И вот удивительно: он был ранен в правое плечо, а я  в левое. И оба остались живы!

«Удалой без ран не живет»,  убеждает народная пословица. Вот какова она, счастливая судьба.

Николай СМИРНОВ,

Мышкин.