Вот по таким дорогам Русского Севера к Белому морю пришлось иной раз ехать нашей отважной четверке, чтобы исполнилась мечта всякого русского человека — побывать на Соловецких островах. Конечно, были и отличные трассы, но чуть съедешь с них — и можно хвататься за сердце: заглохнет мотор или потеряешь твердую колею — и прости-прощай путешествие. О нашей поездке читайте на стр. 4 — 5 и 7, материал «Соловки, Соловки, все тревожат сердца».

Вот по таким дорогам Русского Севера к Белому морю пришлось иной раз ехать нашей отважной четверке, чтобы исполнилась мечта всякого русского человека — побывать на Соловецких островах. Конечно, были и отличные трассы, но чуть съедешь с них — и можно хвататься за сердце: заглохнет мотор или потеряешь твердую колею — и прости-прощай путешествие. О нашей поездке читайте на стр. 4 — 5 и 7, материал «Соловки, Соловки, все тревожат сердца».

В 8 утра 25 августа, на четвертый день нашего автопутешествия по Русскому Северу, мы в пристани Кеми (поселок Рабочеостровск) сели на катер с забавным названием «Василий Косяков» и отправились на Соловки. Впрочем, ничего смешного, как выяснилось, в названии катера не было: Василий Косяков был 15 лет начальником крупнейшего в стране Мурманского морского пароходства, к которому относился и здешний порт на Белом море.

Да и сам катер — это вполне себе приличное судно, вмещающее 200 — 300 пассажиров. Там есть буфеты, а в трюме даже магазин, торгующий финскими и шведскими товарами по вполне доступным ценам: купили дочери красивые зимние ботинки за 2900 рублей. Помимо красоты купили их и потому, что на море — судно ходко шло по пенистым волнам — оказалось чрезвычайно холодно. На небе тучи, в воздухе изморозь. Мы заранее одели на себя все, что было, но холод пронизывал, и вскоре все сбежали в трюм, а на палубе остались самые стойкие, да и те прятались на корме за надстройками. Кстати, на судне плыло много иностранцев — финны, шведы и прочие германцы. И даже каким-то чудом оказался китаец с шикарным фотоаппаратом.

До Соловков плыть 2 часа, примерно 40 километров. Билет стоит 800 рублей. Мне повезло: затесался в большую группу наших туристов и прошел на борт зай-

цем. Не то, что специально, просто думал, что билеты продают на судне — как у нас на Волге. А спутникам пришлось раскошелиться на причале.

До Соловков можно добраться разными путями. Дважды в день летают самолеты из Архангельска — Ан-24 и Л-410. Из Архангельска же плавает раз в неделю грузовое судно. И все мало-мальски крупные грузы на архипелаг приво-зят на нем: стройматериалы, автомобили, топливо — все. Кстати, поскольку на островах нет практически дорог, то есть они есть, но грунтовые, и только в самом поселке Соловецком — некоторые покрыты бетонными плитами. Асфальт не довезешь — остынет, асфальтовый завод испортит окружающую среду, над которой там все трясутся. Так что любимые авто на островах — это разнообразные буханки, «уазики», «козлики» или даже болотоходы типа «Гравицапы», — которые и по воде, и по трясине. Цены на продукты здесь тоже малость повыше, чем у нас. Например, меня удивило, что картофельное пюре на гарнир в местном кафе — 56 рублей, а порция местной селедки с луком дешевле — 54.

Туристы и паломники в подавляющей массе плывут из Кеми. Иногда из Беломорска, который стоит на выходе из Беломорско-Балтийского канала, здесь ходят довольно крупные пассажирские теплоходы типа двухпалубной «Руси Великой». Плывут теплоходы и из Архангельска.

А вот зимой на Соловки только самолетом можно долететь. Море между материком и островами даже в суровые зимы полностью не замерзает. Так что архипелаг несколько месяцев практически оторван от Большой земли.

«Василий Косяков» идет шумно, ходко, то справа, то слева вдалеке видны невысокие зеленые острова. Но вот впереди на самом горизонте прорисовываются шпили, кресты, башни. Это показался наш желанный Соловецкий монастырь. И хмурое, стылое небо вдруг словно чья-то рука раздергивает, и показывается солнце. И на светлом солнечном фоне отчетливо проявляется красивейшая панорама монастыря. Все хватаются за фотоаппараты и камеры. Кстати сказать, все 4 дня, что мы пробыли на Соловках, была прекрасная солнечная погода, температура днем 17 — 18 градусов, да и ночи не холодные. В то время как в Ярославле, на тысячу верст южнее, шли дожди и воздух не прогревался выше 10 градусов. Мы даже не однажды купались в здешних озерах. Вода — можно пить не опасаясь. И температура вполне терпимая. Море, конечно, холодное, градусов 6 — 10 максимум, но разок — святое дело — в его соленые воды окунулись.

Вообще в этом плане Соловки — уникальное место. Не случайно монахи его избрали. Лето здесь сдвигается к осени недели на три, и в конце августа самая красота: в лесах полно черники (у нас в это время она уже пропала), в самом соку брусника, наливается клюква, только морошка уже сошла, она июльская ягода. Плюс в это время совершенно нет гнуса, комаров, мошкары — не сезон. В лесах — они и хвойные, и лиственные, здесь практически те же самые деревья и кустарники, что у нас, но даже изобильнее. Кругом зеленые леса, даже не тронутые желтизной. Интересно, что на островах нет крупных животных, только зайцы, лисы, белки. Но также нет совершенно змей и клещей, так что по ним можно бродить, не опасаясь.

Справка. Соловецкий архипелаг находится в 165 км южнее Полярного круга. Общая площадь архипелага, самого большого в Белом море, около 300 кв. километров. В его состав входят свыше 100 островов, самые крупные — Большой Соловецкий, где и находится прославленный монастырь, — 218 кв. километра, и остров Анзер — 48,5 кв. километра.

Люди появились в этих местах еще во II — I тысячелетии до н. э. Это были предки саами и лопарей. Они промышляли здесь тюленей и белух. В начале XV века на Соловках появились первые иноки — преподобный Савватий, ученик православного святого Кирилла Белозерского, и преподобные Герман и Зосима. С тех пор Соловки стали средоточением православия на Русском Севере.

В последние годы в Соловецкий монастырь пребывают множество паломников и туристов, и острова летом превращаются в культовый и где-то курортный район. Некоторые живут здесь помногу месяцев, в основном у родных и знакомых. В гостиницах же — их несколько в Соловецком, главном поселке Б. Соловецкого острова, — цены кусаются. Можно поселиться у местных жителей — многие сдают жилье. На причале по прибытии «Василия Косякова» они встречают приезжих. Мы поселились в комнате на четверых, по 800 рублей в сутки с человека. В комнате только 4 кровати да стол и два стула. Никаких излишеств в виде телевизора и холодильника. Впрочем, был душ с горячей водой, хозяйка Галина Владимировна не воспрещала что-то готовить на своей кухне. В первый же день мы набрали грибов, а здесь их изобилие — и белые, и всякие благородные — и устроили знатную жареху.

Кстати, всего на островах постоянно живут около тысячи человек, в том числе 50 монахов. Чем люди занимаются? В основном натуральным хозяйством, лесом и огородом, а растет на подворьях здесь, что и у нас, разве что вишни нет и яблоки с картошкой мельче. Есть ЖКХ: котельная и дизельэлектростанция, кто в аэропорту работает, на реставрации церковных зданий, хотя здесь в основном приезжие мастера. Вспоминаю, что в 70-х годах в числе первых реставраторов сюда ездили в стройотрядах мои однокурсники с философского факультета МГУ (видно, с тех пор тяга к этим местам) — денег не привозили, за жилье и еду, на энтузиазме работали.

Кто в поселковой школе преподает — есть одиннадцатилетка, кто в больнице лечит. Мужики знаменитую соловецкую селедку ловят. Она помельче атлантической будет, но жирная, вкусная. Местная жительница Нина Петровна агромадные пирожки печет с селедкой, 25 рублей штука. Типа беляша, а внутри большой кусок сельди, до сих пор слюнки текут, когда вспоминаешь. Муж нашей хозяйки Виктор туристов возит на своей буханке, а когда сезон кончается, промышляет до декабря селедкой. Потом до марта живут в Северодвинске, где квартира и где долгие годы они работали на градообразующем предприятии — Севмаше, откуда вышел весь атомный подводный флот Советского Союза.

Соловецкий монастырь, конечно, производит неизгладимое впечатление. Как будто какие-то великаны сложили из огромных валунов эти стены. Общая их протяженность 1200 метров, у основания толщина 7 метров, высота — 11 метров, а башен — 17 метров. Причем эту крепость монахи выстроили за 15 лет — с 1582 по 1596 год. При современных-то механизмах это нелегкая задача, а тут все вручную. Непостижимо.

Монастырская крепость была мощным форпостом России на Белом море. Интересно, что в пору Крымской войны в июле 1854 года два английских военных корабля подвергли монастырь — монахи отказались сдаться, хотя в наличии у них было только десяток древних пушек еще XVII века — девятичасовому обстрелу из корабельных орудий. Когда пороховой дым рассеялся, англичане увидели, что монастырь стоит как ни в чем не бывало, урона он не потерпел. И неприятель убрался восвояси. Правда, к чести англичан, когда корабли вернулись домой, местные газеты написали об обстреле православной христианской святыни, поднялась буря возмущения, командира эскадры с позором изгнали со флота.

Были в истории Соловецкого монастыря и славные страницы, и трагические. Одна из них связана с тем, что после закрытия монастыря в 1920 году в 1923-м здесь был устроен концентрационный лагерь — СЛОН — Соловецкий лагерь особого назначения. Из 80 тысяч заключенных здесь до 1939 года, когда лагерь закрыли, погибли 40 тысяч, среди них, например, священник и всемирно известный философ отец Павел Флоренский.

Многие здания в поселке — это бывшие лагерные бараки. Сейчас они обшиты сайдингом и снаружи на гостей и иностранцев производят хорошее впечатление. А зайдешь внутрь — мамочки мои, всюду гниль, как люди живут?

Мы приехали уже в конце летнего сезона, паломников и туристов (кстати, для небогатых туристов предусмотрены под поселком специальный палаточный городок) было немного, в Спасо-Преображенском соборе даже в день Успения Пресвятой Богородицы, 28 августа, людей набралось едва вполовину. Но монахи, их слитное пение производило сильное впечатление. Жаль, что в церковной лавке не нашлось записей этих песнопений, как, например, валаамских монахов.

Сейчас, конечно, не древние времена и монахи не чужды технических достижений. Висит объявление: кто хочет помочь в уборке храма, посылайте SMS по такому-то номеру. Или подходит ко мне очень пожилой монах и что-то невнятно, тихо говорит. Разбираю только: SMS. Говорю: святой отец, мы сегодня уплываем, не до уборки. А потом выясняется, что он просит, чтобы я и мои друзья поучаствовали в конкурсе «Достояние России» и посылали sms-ки, поддерживая № 63, номер Соловецкого монастыря в этом конкурсе.

Что же делать? Послали.

Не знаю только, какое место Соловецкий монастырь занял в итоге. Меня-то эта профанация конкурса совсем не интересовала.

Много интересного на Соловках. И огромная дамба, по которой спокойно могла проехать двуконная повозка, выстроенная монахами в море. Более чем километровая дамба соединяет Б. Соловецкий остров с островом Б. Муксалма. Походу на дамбу мы посвятили целый день —

9 км пешком в одну сторону, местами пришлось передвигаться по болоту по деревянным слегам, рискуя свалиться в топкую жижу.

А другой день получился водным — это путешествие на лодке по озерам и каналам. На Б. Соловецком острове около 500 озер. Самые крупные из них соединены каналами, некоторые длиной по 500 — 600 метров и местами столь узкие, что не получается грести обоими веслами — надо отталкиваться от стенок, благо все они выложены камнем. Какой огромный труд. И какая красота: кругом сплошные леса, тишина, плеск воды, а за лодкой плывут дикие утки — характерный штрих — совсем непуганые и откровенно клянчат угощение.

Ну и немного о нашем маршруте по Русскому Северу. За пять дней мы проехали 3 тысячи километров. Восьмилетняя старушка «Нива-Шевроле» как чувствовала, что на этих пустынных дорогах ломаться нельзя. И вела себя безотказно.

А путь был такой. 1-й день. Ярославль — Данилов — Пошехонье — Череповец — Белозерск. Здесь остановка. Погадали как называть жителей города: белозерцы, белозерчане. Не угадали, потом выяснили — белозеры-белозерки. Святое дело искупаться в озере Белом. На песчаном пляже одна чья-то душа загорает. Озеро — не видно другого берега, вода уже холодная, хотя бы по грудь зайти. А это метров 100 — 150. И назад бегом. Местный кремль — это высокие, выше, чем в нашем Переславле, земляные валы, внутри — собор, присутственные места, музей, большой пруд. Дальше за городом холм, где, как считает наш водитель Сергей Потапов (в прошлом президент клуба байкеров «Черный медведь»), захоронен легендарный, с 862 года правитель Белозера, брат Рюрика Синеус. Белозеро (ныне Белозерск) наряду с Новгородом, где и правил Рюрик, и Ростовом Великим — старейшие города Руси.

Окончание на 7-й стр.

Далее у нас игрушка-паром (три грузовика — максимум поместятся) через Шексну — Горицкий монастырь уже на левом берегу реки (в монастыре, где живут люди, —  запустение, а где монахи — цветущий сад и фазаны с павлинами в воль-

ере). Потом гора Маура, где камень-валун со следами ног, с которого, по преданию, Кириллу Белозерскому, ученику Сергия Радонежского, открылся чудесный вид, и он решил, что там вдали над озером и будет новый монастырь. Так и произошло. И наконец в сумерках мы в Кириллове — у друзей Сергея — у Валеры и Людмилы Платоновых. Уютный дом, теплая встреча, ночлег. Валера — тоже байкер, а вообще-то по профессии пекарь на местном хлебозаводе. После ночного дежурства нам на завтрак принес свеженькие плюшки и ватрушки.

2-й день. Кириллов, где огромный Кирилло-Белозерский монастырь на берегу Сиверского озера (в водах которого, конечно же, после долгого пути поплескались, смывая дорожный пот). Усталость как рукой сняло. Монастырь был богатейший, огромные земли, десятки тысяч приписанных к нему крестьян, одно время, кажется, при Иване Грозном в казне монастыря было больше денег, чем в царской. Затем, как игрушка, Ферапонтов монастырь с фресками Дионисия — тоже на берегу красивого озера.

И вот дернула нас нелегкая «спрямить» дорогу на Каргополь, тоже старинный город, уже в Архангельской области. Мол, через Вытегру и Пудож — 350 км, а тут по старой дороге (кстати, хорошо обозначенной на картах) — 130. Никогда не ездите в Каргополь, свернув направо у села Игнатова перед мостом через Кему. Деревенские, как я понимаю теперь, смотрели на нас, ехавших в ту сторону, с сочувствием. Когда через два часа с лишком, проехав около 40 км, мы выехали на приличную грунтовку, то зааплодировали, как после приземления самолета. Наверное, дорога добавила всем седых волос. Если бы что-то случилось с машиной, или опрокинься она в болото, так бы остались там куковать. Ни одной машины, ни одного человека, только брошенные избы, пустые глазницы селений.

Музей в Каргополе был уже закрыт, каменные соборы еще не приведены в порядок. Только величавая, широкая Онега текла через город, да на берегу стояло деревянное странное сооружение, прежде невиданное. Оказалось, что и зимой, и летом здесь хозяйки полощут белье.

Ночевали в Пудоже — это уже Карелия. Гостиница еще с советских времен, удобства в коридоре. Двухместный люкс (занятый) — 2200 рублей, двухместный номер — 1600, трех — 1800.

3-й день. Пудож — Повенец (где начинается Беломорско-балтийский канал) — Медвежьегорск (прямо на въезде высоченный деревянный забор с колючей проволокой — колония) — мимо Сегежи — Беломорска — в Кемь. Там — ночевка тоже у хорошего человека, байкера Эдика по кличке Кемский, в его однокомнатной типично холостяцкой квартире. Эдику 35, он помощник машиниста электровоза, все свободное время посвящает поездам и походам. Романтик дальних дорог. После Соловков тоже ночевали у него. Я как царь на единственном диване. Остальные в спальниках на полу. Эдик как всегда на кухне. Свою машину оставляли на 4 дня прямо во дворе. Ничего не пропало. А Эдик вообще ключи тогда потерял, несколько дней квартира стояла фактически открытой. И все в сохранности.

Насчет изобилия грибов в Карелии. Два раза останавливались, отдыхая, вроде бы в подходящих местах — ни грибочка. Только брусничные поля. На обратном пути «санитарная» остановка: мальчикам — налево… И за 15 минут набрали огромный пакет белых. Рядом — море маслят — не тронутое, никто не берет.

У Платоновых в Кириллове ели-ели эти грибы. И половины не скушали.

Далее у нас игрушка-паром (три грузовика — максимум поместятся) через Шексну — Горицкий Воскресенский девичий монастырь уже на левом берегу реки (в монастыре, где живут люди, —  запустение, а где монахи — цветущий сад и фазаны с павлинами в воль­ере). Потом гора Маура, где камень-валун, с которого, по преданию, Кириллу Белозерскому, ученику Сергия Радонежского, было дано видение, и он решил, что там вдали над озером и будет новый монастырь. Так и произошло. А отпечаток ноги на камне, якобы, принадлежит самому святому. И наконец в сумерках мы в Кириллове — у друзей Сергея — у Валеры и Людмилы Платоновых. Уютный дом, теплая встреча, ночлег. Валера — тоже байкер, а вообще-то по профессии пекарь на местном хлебозаводе. После ночного дежурства нам на завтрак принес свеженькие плюшки и ватрушки.

2-й день. Кириллов, где огромный Кирилло-Белозерский монастырь на берегу Сиверского озера (в водах которого, конечно же, после долгого пути поплескались, смывая дорожный пот). Усталость как рукой сняло. Монастырь был богатейший, огромные земли, десятки тысяч приписанных к нему крестьян, одно время, кажется, при Иване Грозном в казне монастыря было больше денег, чем в царской. Затем, как игрушка, Ферапонтов монастырь с фресками Дионисия — тоже на берегу глубокого (до 27 метров) Бородаевского озера.

И вот дернула нас нелегкая «спрямить» дорогу на Каргополь, тоже старинный город, уже в Архангельской области. Мол, через Вытегру и Пудож — 350 км, а тут по старой дороге (кстати, хорошо обозначенной на картах) — 130. Никогда не ездите в Каргополь, свернув направо у села Игнатова перед мостом через Кему. Деревенские, как я понимаю теперь, смотрели на нас, ехавших в ту сторону, с сочувствием. Когда через два часа с лишком, проехав около 40 км, мы выехали на приличную грунтовку, то зааплодировали, как после приземления самолета. Наверное, дорога добавила всем седых волос. Если бы что-то случилось с машиной, или опрокинься она в болото, так бы остались там куковать. Ни одной машины, ни одного человека, только брошенные избы, пустые глазницы селений.

Музей в Каргополе был уже закрыт, каменные соборы еще не приведены в порядок. Только величавая, широкая Онега текла через город, да на берегу стояло деревянное странное сооружение, прежде невиданное. Оказалось, что и зимой, и летом здесь хозяйки полощут белье.

Ночевали в Пудоже — это уже Карелия. Гостиница еще с советских времен, удобства в коридоре. Двухместный люкс (занятый) — 2200 рублей, двухместный номер — 1600, трех — 1800.

3-й день. Пудож — Повенец (где начинается Беломорско-Балтийский канал) — Медвежьегорск (прямо на въезде высоченный деревянный забор с колючей проволокой — колония) — мимо Сегежи — Беломорска — в Кемь. Там — ночевка тоже у хорошего человека, байкера Эдика по кличке Кемский, в его однокомнатной типично холостяцкой квартире. Эдику 35, он помощник машиниста электровоза, все свободное время посвящает поездам и походам. Романтик дальних дорог. После Соловков тоже ночевали у него. Я как царь на единственном диване. Остальные в спальниках на полу. Эдик как всегда на кухне. Свою машину оставляли на 4 дня прямо во дворе. Ничего не пропало. А Эдик вообще ключи тогда потерял, несколько дней квартира стояла фактически открытой. И все в сохранности.

Насчет изобилия грибов в Карелии. Два раза останавливались, отдыхая, вроде бы в подходящих местах — ни грибочка. Только брусничные поля. На обратном пути «санитарная» остановка: мальчикам — налево… И за 15 минут набрали огромный пакет белых. Рядом — море маслят — не тронутое, никто не берет.

У Платоновых в Кириллове ели-ели эти грибы. И половины не скушали.