В Гаврилов-Яме воспитатели детских садов не разрешают малышам играть в песочницах. В них использованные презервативы, окурки, стекла, продукты пищеварения. Никогда точно не знаешь, что на этот раз могут выкопать ребятишки совочками.
Большую тревогу в Гаврилов-Яме вызывают в последнее время, а летом — особенно, сообщения о растущей агрессивности молодежи школьного возраста. Все чаще с ними — а точнее сказать, с их хулиганскими деяниями — сталкиваются взрослые люди на своих или соседских садово-огородных участках, в дачных кооперативах, и даже работники детских садов рассказывают жуткие истории об отвязных детишках-школьниках. Детский сад N 6 с ласковым названием «Ленок», построенный льнокомбинатом «Заря социализма», до сих пор хранит следы особой заботы о детях. Двухэтажное здание обрамлено красочной мозаикой с изображением детских рисунков. Чистое, светлое, просторное, рассчитанное на прием 125 малышей. Не удивительно, что число заявлений родителей, желающих определить сюда свое чадо, гораздо больше количества реальных мест в саду. И даже, наверное, те подростки, о которых речь пойдет ниже, в свое сопливо-горшочное время тоже с удовольствием приходили в «Ленок». И получали здесь все: и приют, и еду, и заботу воспитателей. Когда я зашел на территорию этого детского садика, то обнаружил ее вполне благоустроенной, ухоженной, уютной. Это, как мне сказали, заслуга дворника Александра Вакатимова, мужа заведующей детсадом и в прошлом замполита РОВД. Он каждое утро наводит должный порядок. Когда Александр Александрович пришел с обеда, мы с ним встретились, и он сразу же сказал, что убирать ему приходится не за детсадовскими, а за посторонними детьми. И не за теми, которые днем иногда приходят из соседних домов поиграть в мяч, а за ночными визитерами, лоботрясами и пьяницами, парнями и девчонками 12 — 17 лет. Причем, по словам Вакатимова, девчонки даже агрессивнее парней. С ними говоришь, а они готовы разорвать тебя на кусочки. — Сюда и раньше приходили подростки, чтобы вечером тихонечко посидеть. Идти-то им в городе больше некуда, — говорит Александр Александрович. — Но такого безобразия, как сейчас, не было. Нынешние без пива, водки или самогона не приходят. Да еще с пакетами на головах сидят, нюхают всякую дрянь. А потом начинают бить бутылки и окна. Ни одной стеклянной бутылки не оставят — все вдребезги. А стекла бросают в песочницы. Туда же и оправляются, бросают окурки, презервативы… Не случайно сегодня воспитатели опасаются выпускать малышей играть в песочнице. Вокруг здания детсада установлено пять летних веранд для игры в дождливую погоду. То ли строители не завершили начатое, то ли после них кто-то постарался, но на каждой веранде небольшие помещения типа кладовок — без оконных рам и дверей. В некоторых из этих кладовок валяются недобитые бутылки из-под водки и пива, в других стоят лавочки, принесенные ночными посетителями для уединения, и практически во всех — вонь от испражнений. — Каждый день, — сетует Вакатимов, — убираю последствия ночных гулянок. В том числе и дерьмо. Посыпаю затем пол песком, но вонь не успевает выветриваться. Лавочки выношу, устанавливаю там, где им и положено быть, но подростки вновь стаскивают их на веранды. Ломают. Стал делать другие. Вкапываю железные столбы, цементирую. Некоторые из них пока стоят. — А куда-то за помощью обращались? — Обращались, конечно. Милиция никаких мер не принимает. Осенью каждую ночь сигнализация срабатывала: подростки били окна. Однако сотрудники милиции так никого и не нашли, не задержали. А стекла бьют круглый год. Все окна перебиты. Заведующая «Ленка» обращалась за помощью к родителям воспитанников детсада, организовала ночное дежурство. Нескольких хулиганов задержали. Разбирались с ними на комиссии по делам несовершеннолетних. Потом родители пятерых принесли стекла для разбитых окон, кто-то из них сам же и вставлял. Но хулиганство и после этого не прекращается. И ведь как еще изощряются! Карбид приносят, наполнят им полиэтиленовые бутылки — и о стену. Бутылки взрываются. В муниципальном комитете по делам молодежи работникам детсада в ответ на их просьбу о помощи сказали: мол, и нас подростки посылают далеко-далеко. А в районо посоветовали самой заведующей выходить вечером на территорию детсада и работать с молодежью. — Это как? — спрашиваю у Вакатимова. — Не знаю. Я однажды пришел сюда вечером поговорить с ними. Так они обложили меня трехэтажным. Понял, что надо уходить подобру-поздорову. А утром записку, прикрепленную к стволу дерева, нашел. В записке мат-перемат и угрозы: если будешь еще мешать нам, голову оторвем, порвем на части. После выходных дней у дворника особенно много работы. По два часа убирает разный хлам: битое стекло, рваные и мятые полиэтиленовые бутылки, пакеты из-под чипсов, орешков, сухариков, пачки с неиспользованными и использованные презервативы… Мусор вывозит с территории детсада тележками. А потом чинит лавочки, вставляет стекла. — Вот тут у нас всегда что-нибудь для кухни росло, небольшой подсобный участочек. Теперь, сами видите, все вытоптано. — Почему же ваши бывшие коллеги из РОВД вам не помогают? — Поначалу я рассчитывал на их помощь. Но даже когда оставленную для меня записку с угрозами отнес в отдел внутренних дел, никакой реакции с их стороны не последовало. Никто не стал разбираться по этому факту. А ведь раньше личный состав отдела был раза в три меньше, а порядка в городе — больше. Четверых участковых и четверых сотрудников ППС, пешком обходивших город, все видели и знали. И побаивались. Теперь участковых человек 15, сотрудников ППС значительно больше, чем было, они имеют свой транспорт, но никто их не видит. Позже мы зашли к начальнику РОВД Юрию Ятманову и спросили, почему ситуация в городе меняется не в лучшую сторону. Он посмотрел на корреспондента «Золотого кольца» как на инопланетянина: сам, мол, разве не понимаешь. И начал объяснять. С его аргументами трудно не согласиться: хорошие кадры для работы в милиции подобрать нелегко, приходят ребята с улицы, из той же среды, что и правонарушители. Других-то нет! Ответственность у них не та, что была в органах раньше. Да и прав у милиционеров не прибавилось, скорее, наоборот. — Если в Штатах, — говорит Юрий Иванович, — задержанному надо найти трех свидетелей, чтобы доказать, что полицейский превысил свои полномочия, то в России милиционеру надо найти троих, чтобы подтвердили правомерность его действий. И он прав. Пойдет такой милиционер урезонивать разгулявшихся деток, они ему помнут физиономию, да еще и обвинят, что он беспричинно домогался, — оправдывайся как хочешь. Участковые за свою работу не держатся, находят более денежную и уходят из милиции. ППС сократили — дальше некуда. Часть личного состава все время на выезде. То в Чечню отправляют, то на поддержание порядка при проведении футбольных матчей, массовых мероприятий в Ярославле. Но главное — экономические причины. Безработица, безденежье… Отсюда и запрещенный бизнес, в том числе торговля суррогатными алкогольными напитками, пьянство, кражи, грабежи… В общем, какая-то беспросветная картинка получается. Выходит, некому заниматься подростками. — А что вы хотите! — в один голос восклицают дворник Александр Вакатимов и слесарь того же детсада Анатолий Ширшин. — Такое уж поколение выросло. И никому до них сегодня нет дела. Подростки предоставлены сами себе. — Но ведь у них есть родители? — осторожно спрашиваю я. — И родителям они не нужны. У них и родители такие же. — Что же в таком случае делать? — С этими уже ничего невозможно сделать, — утверждают собеседники. — Потребуется не один десяток лет, чтобы воспитать новое, культурное поколение. Интересно, кто будет воспитывать, если уже сейчас некому. А подростки, оставленные без внимания и чувствующие свою безнаказанность, выходят уже не только за рамки приличия, общепринятого поведения, но и далеко за пределы разумного. Может быть, все же найдутся в Гаврилов-Яме люди, способные их остановить и вразумить? Все же они — будущее города.
